«Искусство не рождается в комфорте»

Питерская музыкальная группа mooptheband обнародовала свой дебютный демо-альбом с интригующим названием «garbl gargl». Музыка коллектива сочетает в себе неаккуратную резвость гаражных групп и тёмную эмоциональность раннего гранжа. Совершенно особым образом на их музыку влияет звук альбома — «garbl gargl» записан в скверных условиях, что придаёт звучанию mooptheband какую-то необъяснимую потусторонность. Дождливым февральским вечером музыканты и их друзья праздновали выход альбома на кухне у лидера группы Бори Полухина. Я не упустил возможность посетить эту вечеринку и узнать у Бори, что стоит за творчеством mooptheband.

---

Алексей Боровец: За все десятилетия, что существует рок-музыка, её уже столько раз хоронили. Почему ты её не похоронил?

Боря Полухин: Да каждый день её хороню. Каждый час, знаешь.

АБ: Но как-то ты с ней уживаешься.

БП: Просто понял в какой-то момент, что это никогда не закончится. Никогда-никогда вообще в жизни это не закончится!

АБ: А как это началось?

БП: Мне было, наверное, лет десять. У меня был друг лучший. Мы с ним на зимние каникулы уехали к нему в коттедж. И мы висели всё время там вдвоём в гигантском доме. Делать было нехуй — а в детстве много мечтаешь, и как-то у нас появилась такая мечта: чувак, а давай мы будем играть рок! Мы станем грёбаными знаменитостями! У нас там будут всякие большие дома, причём мы всё равно будем жить в одном доме! Чуть ли ни план всей этой херни уже рисовали — купим себе мопеды — всякая такая хрень. Причём мы ни хрена не умели играть, мы просто все эти грёбаные зимние каникулы занимались этой детской хернёй — прыгали в сугробы, рыли норы в снегу и только болтали, болтали, болтали.

А потом через какое-то время мама мне подарила на день рождения гитару акустическую. Просто ужасная гитара! Наверное, на мебельном заводе была сделана. Эта гитара у меня в Тольятти лежит. Я её до сих пор люблю, но она уже вообще просто неиграбельна. Меня папа научил играть «Кузнечика», и я играл его год! Потом родителей затрахало, что каждое утро я просыпаюсь, хватаю гитару и просто играю уже с невероятной скоростью «ты-ты-ты-ты-ты-ты, ты-ты-ты-ты-ты-ты, тры-ты-ты-ты-ты-ты-ты-ты». Грёбаный год, знаешь! Родители отдали меня в музыкальную школу.

АБ: Ты закончил её?

БП: Я два месяца там проучился, и всё, дальше только своими какими-то пробами и ошибками учился играть.

АБ: Ты только гитарной музыкой интересуешься?

БП: Вообще я на всех инструментах хочу научиться играть. По крайней мере, так как я играю на гитаре, думаю, что я любой струнный инструмент могу взять и сориентируюсь там. Сейчас на бариках учусь. Барабаны — круто.

АБ: Твои интересы простираются за пределы гитарной музыки?

БП: Ну конечно. Я вообще разную музыку люблю. Люблю классические пассажи на фортепиано, знаешь, какие-нибудь ёбнутые. Я просто, мать их, обожаю. Скрипку люблю. Паганини слушал на ночь. Не мог уснуть — трясло. Он чокнутый, да.

АБ: В mooptheband поёт девушка, а не парень. Когда тебе понравился женский вокал?

БП: Да чёрт его знает. Наверное, первое, с чего я охренел, — группа Organ канадская, пост-панк играют феминистско-лесбийский. Наверное, это был первый раз, когда я просто охренел от женского вокала.

АБ: Какие ещё источники вдохновения есть у группы mooptheband?

БП: Господь вдохновляет! [смеётся — прим. АБ] Нет, вообще бесконечный список. И не только музыканты — там художники, писатели и подобная хрень. Где-то что-то даже отслеживается. Но, по большей части, это, конечно, Джек Уайт. Причём именно как White Stripes, а не то дерьмо, которое он сейчас делает. Просто изживает себя уже потихоньку.

АБ: Ты говоришь, что Джек Уайт изживает себя. Не повод ли это отвергнуть и White Stripes как начало заведомо ложного пути?

БП: С White Stripes он всё сделал правильно, закончил на пике. Я буду очень огорчён, если когда-нибудь они опять начнут играть. Доверия у меня к нему никогда и не было. Джек Уайт ещё тот говнюк. Правда, чертовски талантливый.

АБ: Расскажи побольше о немузыкальных влияниях. Например, литература.

БП: Может, прозвучит как-то банально, но меня вдохновляет Паланик. В том, как он пишет, прослеживается какой-то неебический стиль. Я это воспринимаю немного как музыку. Читаешь и думаешь — это ми-минор! И он делает правильные акценты в нужное время — прямо как в музыке. И ещё одна девица была. Я с ней встречался когда-то. Она поэтесса типа. Она очень красиво пишет. Я какую-то аналогию провёл с тем, как она писала стихи, и тем, как я пишу музыку. Возможно, из-за этого в неё влюбился в какой-то момент. Если интересно, её псевдоним Марти Левеня.

АБ: Получается, что разные виды творчества ты...

БП: Всё переношу на музыку, да. Это удобный для меня язык. Вижу картину — и сразу уже слышу саундтрек.

АБ: Может быть, назовёшь каких-то любимцев из визуального искусства? Будь то кино, живопись и всё, что угодно.

БП: Да, конечно. Кино… Я не особо в этом подкован. Богема любит всяких там линчей, хичкоков — типа там у них куча скрытых смыслов... Я люблю мультики, где не надо искать скрытых смыслов. Этим я расслабляюсь. А вот визуальное искусство, картины… мне нравятся работы натуралистов — Шишкин какой-нибудь, Архип Куинджи. Я довольно слаб на имена, очень много есть крутых каких-то рисователей, художников, у которых классные картины. Ещё был крутой чувак, он рисовал всё время как будто сцены из каких-то хоррор-фильмов. У него была картина «Haunted House» — типа «Проклятый дом» [речь идёт о Гримшоу — прим. АБ] — это просто охренительная картина, обожаю её! И в ней такая музыка играет! Ненавижу современное искусство, люблю что-то классическое, старое.

МАКС: А как же Гоша Рубчинский?

БП: Это кто? Я знаю только одного современного художника, который мне нравится — Daniell Narckomickh. Он классические картины перерисовывает, а главного персонажа делает в виде члена — например, «Купание красного члена». Вот он классный! [Боря показывает примеры на смартфоне]

БП: Вот клёвая картина, мне очень нравится — «Смерть первенца». Очень печальная. И опять-таки — солнышко на заднем плане!

АБ: Для тебя интересен жанр душевных песен или тебе текст нужен, чтоб что-то пел вокалист, а голос — просто как один из инструментов?

БП: Нет-нет-нет! Нет, конечно. Это меня раздражает в музыке. Раздражает, когда текст ни о чём, — ну если, конечно, так не задумано. Либо когда в песне куча скрытого смысла — мне это тоже жуть как не нравится. На самом деле у меня все текста ужасные — ненавижу! Точнее, они клёвые, смешные, но я хотел бы что-нибудь писать красивое, а у меня это не получается. Только и получается, что писать про алкоголь, про еблю и про какую-нибудь такую фигню. Либо унижать себя в текстах.

АБ: Но в твоей жизни есть что-то помимо этого?

БП: Конечно, есть! Целая куча всего классного! Не знаю, просто, может быть, я не настолько хорошо владею английским языком, чтобы передать какие-то красивые моменты, поэтому удаётся передать только всякую херь.

АБ: Но ты мог бы сейчас сказать по-русски, о чём бы ты хотел поведать в песнях?

БП: О том, насколько прекрасна молодость!

АБ: Как ты решил, что на английском будете петь?

БП: Какое-то отвращение у меня к русскому — не знаю, в песнях не могу воспринимать русский язык. Это всего лишь моя такая особенность. Я никому это не навязываю. В речи он очень красивый, но почему-то в песнях я прям ненавижу его.

АБ: Кто в mooptheband пишет тексты?

БП: Тексты в таких песнях, как «Sudden Song», «32 532» и «Booohooo» написала Ксения Кондратьева, она раньше у нас была вокалисткой. В Питер я переехал только из-за неё. Она писала тексты, но потом ушла из группы. Теперь пишу преимущественно я, поэтому почти во всех песнях Наташа поёт от лица парня.

АБ: Тебе не странно такое посредничество?

БП: Нет. Взять песню «Young Ugly Blood». Там поётся: «I am an ugly girl, 'cause my hair is long, my face is sweet and my dick is small». То есть «Я выгляжу как уродливая девка, потому что у меня длинные волосы, милое личико и маленький член». Я думал — блин, народ, когда они будут слушать эту песню, они такие подумают: «что? почему девица это поёт? Это чё парень, что ли?». И, знаешь, это будет их приводить в замешательство или вроде того. Но в итоге, блин, русские слушатели ни хера не слушают английский текст, для них это как мелодия...

АБ: А как для тебя самого это воспринимается? Ты же понимаешь, о чём идёт речь, и понимаешь, что поёт девушка.

БП: Мне это нравится! Я бы как раз хотел, чтобы люди как-то начали вслушиваться в тексты, и их это немножко в конфуз бы вводило.

АБ: Мне кажется, это довольно забавно получается.

БП: Да! Забавности такие забавные. Я даже думал, что это будет какой-то особенностью группы, что девица поёт от имени парня. Только никто не слушает текста. Я раньше и сам таким был. Учил многие кавера на песни и просто даже не понимал, что значит то или это слово — просто подпевал песне, не вдаваясь в смысл.

АБ: А образ ugly girl предшествовал песне?

БП: Да, это давным-давно ещё появилось, как только я родился похожим на уродливую девочку. В тот момент это и началось.

АБ: Ты не только пишешь музыку и тексты, но и рисуешь картинки, которые сопровождают mooptheband. Насколько серьёзно ты к этому относишься?

БП: Ну мне просто нравится рисовать. Меня прёт, надо как-то себя выражать. Поэтому и рисую. Уродливо, конечно.

АБ: Ты считаешь, что твоих картинках тоже звучит музыка mooptheband?

БП: Да, но только не в картинках звучит музыка, а в музыке есть картинки. Когда я вижу чужие картины, я слышу в них музыку, а когда я пишу песни свои, я вижу в них картины. Что-то типа того.

АБ: Как тебя встретил Питер, когда ты переехал из Тольятти? Ощутил разницу?

БП: О, господи! Громадную! Причём в Тольятти мне вроде как лучше жилось — ну, в материальном плане. Как сыр в масле катался.

АБ: Потому что был иждивенцем?

БП: Я был су-шефом в одном из лучших ресторанов. Денег было хоть отбавляй. Когда ехал, думал, меня с руками оторвут — у меня ж такой опыт! А в итоге три месяца не мог работу найти. Просто пиздец, блин! Причём приехал, можно сказать, с долгами — точнее, с кредиткой, на которой уже было немного потрачено, но я думал, что приеду, и всё будет нормально, сразу же найду работу, но в итоге, когда я нашёл работу, у меня было минус 93 тысячи.

При этом всё равно занимался группой с самого начала, как приехал. Проблем было пиздец сколько. Сейчас уже, конечно, не так, сейчас стало скучно из-за этого. Я вспоминаю то время, как было сложно и подобную херь. Это было самое романтичное время в моей жизни.

АБ: Особенно хорошо так про него думать, когда оно уже прошло.

БП: Ну да, многое забылось. Нет уже тех ощущений — особенно физических, типа, когда жрать хочется, а нечего. Или когда тебе надо идти на работу, а на улице идёт дождь, а у тебя на кедах на каждой пятке такие дыры — и ты просто думаешь: пакеты, что ли, надеть на ноги? Было клёво. И почти все песни написаны в этот период. Я уезжал в Питер уже с готовым материалом. Но в итоге я приехал, из меня попёрло, и сейчас из старых песен мы играем только «Godess of Sin» и «Burbon». Все остальные песни написаны здесь в течение двух-трёх месяцев буквально. Как говорил Джек Уайт, искусство не рождается в комфорте, искусство рождается из борьбы и каких-либо переживаний, страданий — и я с ним полностью солидарен.

АБ: Как бы ты охарактеризовал тольяттинскую музыкальную сцену? В сравнении с Питерской.

БП: В Тольятти есть талантливые ребята. Я бы не сказал, что они не стараются, но они не стремятся к чему-то. Не ездят выступать в другие города, даже на bandcamp записи не выкладывают. Можно сказать, что они делают это для себя, но они НЕ для себя это делают! Это жалко выглядит. А на Питерской сцене... это пиздец. Так много групп, которые ни хрена просто не стараются. Они, наверное, думают: «здесь столько клубов! Нас по-любому куда-нибудь возьмут!». Может быть, это что-то вроде тенденции, моды — НЕ стараться. Музыканты в Питере могут придумать песню прямо на репетиции, чуть ли не перед концертом, тексты ничего особо не несут, музыка неинтересная. Но Питерская сцена всё же разнообразней. Просто потому что город больше. Так уж повелось — здесь всё-таки проскальзывают очень классные индивидуумы. Я недавно только понял, что песни на русском могут всё-таки мне нравиться — познакомился с музыкантами из группы Электроребята. И я прям охренел. Я очень рад, что теперь они мои друзья.  

АБ: А тебе не жутковато заниматься настолько маргинальной музыкой? Всё же первый импульс у вас с другом был стать рок-звёздами, а сейчас ты играешь в маленьких барах и трудно представить, что вы...

БП: Я не хочу становиться известным. Единственное, чего я хочу, — начать уже какие-то башли собирать за концерты или типа того. Я очень хочу бросить работу — это моя единственная цель. Я бы хотел, чтобы мне в месяц хватало на оплату точки, на вот это грёбанное спальное место. Я сплю здесь, кстати, на кухне, поэтому плачу я мало. Да если мне не будет хватать на сигареты, я курить брошу! Но самое главное — не работать! Я ненавижу свою работу, терпеть её не могу. Я не стремлюсь особо к тому, чтобы группа стала какой-то грандиозной, получать кучу денег и подобная фигня. Разве что хотел бы хоть разочек кокаин попробовать.

АБ: Но для этого не обязательно играть в группе.

БП: Ну да, но хотелось бы, знаешь, чтоб после концерта какой-нибудь чувачок, типа хозяин клуба, подошёл и сказал: ребят, вы клёво отыграли, вот вам по дорожке. Вот было бы классно! У Led Zeppelin свой самолёт был, знаешь, а ты просто такой в грязной гримёрке нюхаешь кокаин и получаешь 4000 за выступление. На данный момент за все свои выступления мы заработали 500 рублей.

АБ: Суммарно?

БП: Нет, нам только один раз заплатили. 500 рублей и 6 кружек пива, по-моему. 

АБ: Ты видишь какой-то потолок развития mooptheband? И вообще — в каком направлении группа может расти?

БП: Совершенству нет предела.

АБ: На самом деле, вы звучите очень развинчено. Джек Уайт не звучит так. У него, может быть, есть кураж, но нет такого откровенного раздолбайства. Вы в себе его культивируете, или это просто ваш уровень игры, а на самом деле вы мечтаете быть как Джек Уайт?

БП: Нет, Джека Уайта нахер, я не хочу быть похожим на него, это отстой. Просто он меня вдохновляет очень во многом. Раздолбайство — это как раз-таки нам присуще. Это прослеживается везде: в текстах, в музыке, даже в моих грёбанных рисунках это прослеживается! Это мой стиль, сэр.

АБ: Как ты видишь mooptheband твоей мечты?

БП: mooptheband моей мечты — чтоб хотя бы на репетиции все приходили. Мне было бы уже достаточно. Вообще нужно много оборудования. У нас почти везде разный звук, потому что всегда играем на разных кабинетах, комбиках. У барабанщика очень дерьмовое железо — вот Максим не даст соврать, мы эту кастрюлю заебались вырезать из каждой песни. И хотелось бы, чтоб состав перестал меняться, потому что это уже седьмой или восьмой.

АБ: Что ты считаешь главным для того, чтобы продолжать сочинять что-нибудь?

БП: Во-первых, старания. Хотя не для меня. Мне излишнее старание наоборот вредит, потому что теряется это раздолбайство, которое мне нужно. Второе — выходить из зоны комфорта, к которой стремится каждый человек в принципе с самого грёбаного рождения.

АБ: Ты бы хотел выступить за рубежом?

БП: Конечно! Нет, я скажу: нахуй вашу Европу! Конечно же, блин! Вообще, наверное, хотел бы уйти с русской сцены, потому что за рубежом народ хотя бы знает английский язык, и они хотя бы вслушивались бы в тексты, что я пытаюсь донести. То, как я пропагандирую алкоголь и подобную хрень.

АБ: Для тебя алкоголь ассоциируется с саморазрушением?

БП: Нет! Наоборот, только саморазвитие! Ну просто, я не знаю, у многих людей есть проблемы с алкоголем. То есть такие придурки, которые на работу не ходят из-за него, буянят и типа того. У меня с ним отличный союз! Он мне только помогает! Многие люди об огонь обжигаются, а другие на нём жарят себе что-нибудь поесть.

АБ: Что за название такое «Garbl gargle»?

БП: Это название очень интересное и очень смешное. Мы надеялись, что будут задаваться вопросы — что же это такое «гарбл гаргл»?

АБ: И что такое «Moop»? Ведь такого слова нет в английском.

БП: Ну ладно, я раскрою страшную тайну, как появилось «муп». Я уже говорил, я люблю мультики. Жутко люблю мультики. И один из моих любимых мультиков — South Park. Там была серия про христианский рок. В этой серии Картман, Кайл, Стэн и Кенни играли в группе, и группа называлась «Moop». А название альбома... «Garbl gargle» — это, короче, звук, когда давятся членом при минете. Вот так: garbl garble.

АБ: Ты сам придумал или это устойчивое выражение в английском?

Сергей (басист группы): Это пришло непосредственно во время процесса. 

БП: Да, как-то давился я хером... И такой думаю: о, классное название для альбома! 

АБ: Что, по твоим представлениям, mooptheband даёт своим слушателям?

БП: На самом деле только сейчас понял, что не особо задумываюсь о слушателях, как бы эгоистично это ни звучало. Надеюсь, что моя музыка поможет кому-то, замотивирует на что-нибудь или сделает кого-нибудь счастливее. Не хочу, чтобы кого-то отпиздили под одну из моих песен. Типа того.

АБ: А что ты сам получаешь от mooptheband?

БП: Получаю причину не залезть в петлю.

АБ: Чем бы ты занялся, если бы не смог играть музыку?

БП: Я бы играл музыку. Мне похуй как. Я бы нашёл способ. Если бы мне оторвало руки, ноги, я бы ослеп и не мог бы издавать никакие звуки ртом, я бы либо пердел мелодии, либо катился вниз по улице с железной палкой во рту и стучал по заборам.

Фотографии участников mooptheband взяты из архива группы, рисунки Бори Полухина.