«Нокиа и тэ девять в паре»

Давно не было разговоров о литературном, и мы обратились к Дане Долотову — питерской реинкарнации обэриутов и реставратору каламбуров. Короче, нас затянуло.

Николай Чикишев: Я познакомился с твоим творчеством через «Колобо». И понял, что оттуда веет каким-то Хармсом. Потому что сказка получилась беспросветная, смертельная, где Колобо всех пожирает. Как ты докатился до такого?

Даня Долотов: Так и есть. С Хармса все и началось. Мне его подход и творчество близки по духу. Он на меня оказал сильное влияние. Я с Хармсом в школе познакомился, в последних классах. Не с детскими стихами, а с рассказами, повестями, пьесами. Стихи были потом.

Николай: Я помню, как прочитал его книгу «Встреча». История про маму, которая жила под лестницей, и он брал её в карман и носил везде с собой, была для меня каким-то потрясением. Ну и рассказы про Пушкина и Гоголя. Что тебя поразило в нем?

Даня: Поразил его необычный стиль. Острый ум и юмор. Оригинальность и самобытность.

Николай: Привлекает ли тебя детская литература? Хармс писал в том числе для детей. Вот «Колобо» вряд ли я стал бы читать своим детям. Но некоторые стихотворения пойдут на ура.

Даня: Детская литература безусловно, да! У неё своя специфика. Я встречал очень много авторов как наших, так и зарубежных в переводе, которые довольно необычно пишут для детей, используют интересные обороты и играют словами. Бывают неожиданные сюжеты. К сожалению, плохая память на фамилии.

Мои «Про колю», «Бремя взрослой жизни», «2и», ещё парочка для детей были бы только так. Я даже отправил их в детское издательство, но неудачно. Потому что они собирают тематические сборники. А у меня разные темы.

Николай: Зато если оформить отдельной книгой, то вышло бы интересно. Ещё они напомнили мне стихи Юнны Мориц.

Даня: Отдельная книга, кстати, в планах. Хотя бы чисто для себя. Юнна Мориц крутая! В детстве пластинку «Сто фантазий» заслушал до дыр! Очень яркие и добрые образы у неё. Даже не задумывался, что она на меня могла повлиять.

Ах ты Песик,

Безобразник!

Не пойдёшь в кино

На праздник!

Николай: Ты ощущаешь себя поэтом? Или прозаиком?

Даня: Никогда не считал себя поэтом или писателем, потому что не писал регулярно и много, так, баловался, когда настроение и вдохновение было.

Я представляю писателя как человека, который пишет каждый день, порой заставляя себя это делать, который зарабатывает литературой на хлеб. Для меня это просто хобби. Был период Т9 на старой Nokia 2310. Телефон смешно подставлял слова и создавал неожиданные сочетания, которые я корректировал и направлял в нужное русло.

Николай: Неожиданно.

Даня: Нокиа и тэ девять в паре. Потом уже без телефона обходился. Само стало приходить в голову.

Николай: Получается, Нокиа поспособствовала твоему творчеству напрямую. Твоя подпроза — подсознательная, как её следует читать? И как ты пишешь?

Даня: Подпроза началась со случайности, она абстрактная. Когда её читаешь, в голове возникают странные образы, ассоциации, привычные вещи в новом свете.

Николай: Постоянный поиск словесных ассоциаций, он как-то изменил тебя?

Даня: Да, изменил, у меня был период «болезни», когда моя голова всё время что-то коверкала и изменяла. Постоянно что-то лезло в голову, и я записывал, записывал.

Николай: Иногда это сводило с ума, нет?

Даня: С ума — нет, не настолько. Мне это даже нравилось — состояние постоянного придумывания.

Николай: Используешь ли ты эту игру в общении?

Даня: В общении — да, по мере возможности. Если контекст позволяет и ситуация подходящая. А игры слов — это уже более осмысленные окказионализмы. Термин, который недавно узнал.

Николай: Получается, ты пишешь уже десять лет? В паблике указано, что с 2004 года.

Даня: 2004 [год] — это начало не игр слов, а стихов и прозы, которые я подзабросил. А игры слов и подпроза — с последних курсов университета. Хотя тоже прошло лет семь-восемь. До паблика и блога руки поздно дошли.

Николай: За это время у тебя появились единомышленники? Они присылают тебе свои примеры?

Даня: Единомышленники среди друзей и близких, ну и знакомых. Иногда присылают, или я сам записывал за ними. Были и устные примеры.

Николай: И что-то попадает в паблик? Или ты стараешься писать туда только своё?

Даня: Там только моё. Но есть специальный раздел «Вашит». Там всё присланное. В вк это обсуждение, на блоге — отдельная страница

Николай: А расскажи, как тебе удалось издать «Игру слов». И скоро ли ожидать продолжение?

Даня: Это самиздат, то есть не издательство. Просто двенадцать экземпляров за свой счёт через цифровую типографию. Они очень быстро разошлись по друзьям и близким. Не только в Питере, но ещё Воронеж, а один экземпляр даже до Мексики долетел. Там мой одноклассник заказал книгу, когда она была только в планах.

Я думал, это шутка, долго откладывал, собирался, потом сел и сделал. Продолжение в планах. Ещё не решил, в каком виде. Может, соберу всё в один сборник. Стихи, прозу, подпрозу, игры слов.

Николай: Но если они понравились знакомым, значит, понравятся и другим. Вот мне понравились. Хотя для сборника просто игры слов будет недостаточно.

Даня: Друг предложил объединить мои фразы с чем-то полезным. Например, с блокнотом. И продавать как-нибудь. Но мы пока никак не соберемся довести [проект] до ума.

Николай: Это круто. Как твои стикеры, кстати? Когда ты начал их делать?

Даня: Недавно совсем, год назад. Напечатал их бесплатно у знакомого в обмен на бумажного Фредди Крюгера, которого я ему сделал. Но это другая часть моего творчества.

Николай: Но популярная?

Даня: В узком кругу — да. Узкий круг — это пока моя проблема. Хочется его расширить.

Николай: Своего рода партизанинг. Как ты выбираешь места? Просто идёшь и клеишь?

Даня: Беру стикеры с собой, когда иду гулять. По дороге на работу и обратно. Пока специальные вылазки не устраивал.

Николай: Кроме стикеров ты занимался, судя по «Дару», бумажными фигурками. До сих пор делаешь?

Даня: Бумажными людьми занимаюсь, но вяло. Хотя недавно полностью переделал их блог, а то там была мешанина непонятная. Теперь всё предельно просто: есть люди и их можно скачивать.

Николай: Как ты выбираешь персонажей? Кто тебе нравится?

Даня:Персонажей выбирал исходя из своих культурных предпочтений и из детских воспоминаний. Например, Рэмбо, я не его фанат, но он значимая фигура из моего детства. Нравится Дракула, викинги и Бэтмэн. Бэтмэна даже сделал большим.

Николай: Ещё ты любишь Миядзаки. Я его обожаю. Что тебе даёт его творчество? Когда читаешь твой текст «О существах», чувствуешь связь между вами.

Даня: Миядзаки мне нравится своим подходом. Я читал с ним интервью. Он говорил, что, начиная работу, никогда не знал итога, результат рождался в процессе. Мне это близко. Так я написал «О существах», на одном дыхании! И многие рисунки мои рождались по такому же принципу.

Николай: В «Даре» ты говорил, что, отсматривая свои предыдущие работы, считаешь некоторые наивными и профанационными. Это ощущение постоянное? Ведь есть вещи, которыми ты гордишься?

Даня: Совсем старые работы останутся профанацией навсегда. Но есть вещи, которые нравятся даже по прошествии какого-то времени. А горжусь я бумажными людьми. Не то что горжусь, но они мне кажутся наиболее удачными.

Николай: Почему «40 кг книг»?

Даня: Как-то увидел фразу про профессора, автора более энного количества книг. И как всегда исковеркал. Вместо книг — килограммов книг. Показалось забавным. А недавно придумал ещё одно объяснение. Что, мол, если буду писать до конца жизни, то накопится как раз примерно 40 кг. Но это так.

Ниже представлены тексты Дани. 

Бремя взрослой жизни

О существах, которых никто нигде пока не видел

Лысый лось — лось без рогов и без врагов. Живёт в лосевых местах повсеместно, где есть лосёвые леса. Питается лососёвыми ослами-лосями.
Лососёвый осел-лось — осел с рогами лосей. Любит зверей и лес. Бьет копытом оземь. Пьет из рек и озер лесных. Не путать с лососёвым грибом.
Лососёвый гриб — гриб, растущий под водой, на дне озер и рек лесных. Имеет ярко выраженный привкус рыб.
Рыбы-деревья — рыбы, которые к концу жизни стаями вылезают на берег и образуют леса, превращаясь в деревья.
Птица-крот — птица, которая знает две стихии: небо и землю. Днем она летает в верхних слоях атмосферы, радуется свободе высоты, а ночью она зарывается глубоко под землю, поближе к ядру планеты, и спит до утра, чтобы утром снова взмыть ввысь.
Жираф-паук — огромное высокое существо на высоких ногах. Ходит кругами разных направлений по поверхности Земли, плетя паутину вокруг неё. Паутина прочна и защищает Землю от падающих небесных тел. Жираф-паук не знает сна. Земля большая, а он один. Ему приходится плести свою сеть постоянно, чтобы в ней было как можно меньше щелей и отверстий. К тому же, ему приходится заделывать дыры, которые образуют птицы-кроты, врезаясь в его паутину, когда по утрам взлетают выше ее поверхности.

Типы прыжков

Прыжки в высоту.
Прыжки в длину.
Прыжки в глубину.
Прыжки в ширину.
Прыжки в ребро.
Прыжки в обсерваторию.
Прыжки в консерваторию.
Еще есть прыжки в бороду с разбега:
нужен человек с огромной бородой, тогда получится прыгнуть ему в бороду.

бремя взрослой жизни

маленькой девочке было пять лет.
она не читала бумажных газет,
она не курила папин табак,
она не ходила с друзьями в кабак.
ей нравилось встать раньше всех по утрам,
попрятать всю обувь по разным углам.
рукою ей нравилось гладить собак,
и в старом саду очень мягкий гамак.
она не умела поджарить котлет,
и чистить картошку, готовить обед.
она в магазин не сходила ни разу,
разбить не пришлось ей хрустальную вазу.
она всё успеет, дайте ей время.
ведь жить взрослой жизнью — тяжкое бремя.

эстрада

на заблеванной эстраде
пели гусли, ясли в пляс!
перепачканные дети
мыли руки унитаз.
подскользнувшись на блевоте,
на пол рухнул воспитатель.
он испачкал свой пиджак
и сказал, что я предатель.

Изображения Дани Долотова.