Не благовест, а заупокойный звон

«Сатанинское танго» — первый роман венгерского классика Ласло Краснахоркаи и первый из его романов, переведённый на русский язык. Учитывая, что роман был написан в 1985 году, перевод немного запоздал (сильнее запаздывает разве что перевод «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера Уоллеса).

В романе «Сатанинское танго» описывается социалистическая Венгрия: где-то в глуши догнивает сельский кооператив, а его жители постепенно вырождаются, отрезанные от внешнего мира: сплетни, адюльтеры, пьянство, мечты — их основные занятия. Всё бы так и шло путём естественного гниения, но кооператив ставит на уши известие, что возвращается некогда живший в посёлке Иримиаш — человек, которого все считали мёртвым. Посельчане видят в этом энергичном, сильном, молодом мужчине своего избавителя, чуть ли не мессию…. Тут прервусь на случай, если вы ещё не прочли книгу.

«Сатанинское танго» роман со сложной композицией, искусными стилизациями и богатым языковым диапазоном. В категорию «лёгкое чтение» эта книга не попадает. Во-первых, здесь совершенно отсутствуют абзацы, текст идёт сплошным массивом, в который вкрапляется прямая и внутренняя речь героев, перемежающаяся описаниями.  Во-вторых, 1, 2 и 3-я главы написаны стилистически по-разному и от лица разных персонажей, а читателю приходится каждый раз «вкатываться» в роман заново. Лишь ближе к середине повествования, когда часть основных персонажей собираются вместе, мы полностью погружаемся в предложенный мир.

На этом с экскурсом покончено, и я могу себе позволить высказать некоторые мысли по поводу прочитанного.

Аналогии

«Сатанинское танго» никак не назовёшь постмодернистской вещицей, напротив, книга заслуженно претендует на самостоятельность. Но аналогии местами напрашиваются.

Наиболее очевидная ассоциация — пьеса Гоголя «Ревизор»: герои «Ревизора» ждут Хлестакова с таким же гротескным страхом, с какой гротескной радостью ждут Иримиаша в «Сатанинском танго». Но если учесть, что в романе пойдёт речь о манипуляции людьми с целью создания «ячейки», «Сатанинское танго» ближе к другому русскому произведению — «Бесам» Достоевского.

Краснахоркаи может соперничать с Достоевским по количеству христианских аллюзий. Роман начинается с того, что один из героев слышит колокольный звон. Это приводит его в состояние тревоги, так как часовня, находящаяся в нескольких километрах от кооператива, разрушена и пустует. В конце романа другой персонаж слышит колокольный звон и принимает его за добрый знак. Он пробирается в заброшенную часовню и находит там сумасшедшего, бьющего палкой по колоколу. С горечью он замечает: «Непростительная ошибка. Я перепутал благовест с похоронным звоном». Кольцевая композиция романа наводит на мысль, что эти два героя слышат один и тот же звук, а происходящее в книге бесконечно повторяется по кругу.  

Явление Христа представляет собой аллюзию, на которой, можно сказать, держится весь роман. Персонажи постоянно называют друг друга вслух и мысленно разными сельскохозяйственными животными, а общая атмосфера беспорядка может ассоциироваться с хлевом, в котором родился Иисус. Как в хлеву, люди собираются ждать своего мессию в захудалой корчме, где напиваются до скотского состояния. Иримиаш «воскресает», поэтому тут напрашивается ассоциация с более поздним библейским сюжетом. Приведу, по-моему, самую точную эсхатологическая ассоциацию: герои романа мечтают, что придёт Иримиаш и вдохнёт жизнь в кооператив, вернёт его жителей от небытия к бытию, от бездействия к действию. Но, увы, мнимый Христос оказывается Антихристом.

 Но для них это не финишная прямая, а лишь очередной круг макабрического танца (может быть, потому, что мёртвые умереть не могут)

Танец

Помимо христианской символики, в романе присутствует символика танца. Персонажа танцуют всего один раз — безобразное подобие танго пьяных в корчме. Это не столь значительный эпизод. Символику танца стоит искать в самой композиции романа — повествование делает шаги то вправо, то влево, забегает вперёд, возвращается, а в конце романа образует полный круг. Короче говоря, Краснахоркаи по-джойсовски заимствует композицию у танца и строго её придерживается.

Стоит разобраться, что может означать эта символика. Вообще танец для меня означает две вещи — круг и движение. Круг, в свою очередь, есть бесконечность, а движение — это жизнь. Но в романе Краснахоркаи всё наоборот: не Христос, а Антихрист, не благовест, а заупокойный звон, не бесконечность жизни, а бесконечность распада. Поэтому танго сатанинское.

Общая характеристика персонажей

Не думаю, что стоит скрупулёзно разбирать систему образов. Она, кстати, не такая уж и сложная. В любом случае, проще композиции. Лучше напишу о том, что есть общего у всех персонажей.

Все жители кооператива неспособны к действию и в то же время ощущают потребность в переменах. Вот что думает один из них: «… стал размышлять о том, с чего тут начнёт дела Иримиаш. Ясно, что насосы и генераторы нуждаются в капремонте, это первоочерёдное. Затем побелить весь машинный зал, починить окна и двери, потому что сквозняк там такой, что вечно просыпаешься с головной болью. Да, придется не так-то легко; строения покосились, сады заросли бурьяном, из старых хозяйственных построек всё растащили, остались лишь голые стены, как будто посёлок подвергся бомбардировке. Но ведь для Иримиаша нет ничего невозможного…». Этот персонаж сам знает, что нужно делать, но полагается не на свои силы, а на Иримиаша, хотя на данный момент даже нет полной уверенности, что он «воскрес». Смирение с собственным бессилием, неумение самоорганизовываться — общие черты и причины всех бед жителей посёлка.

Все персонажи многослойны: с одной стороны, они погрязли в суете, беспокоятся только о своей личной выгоде, с другой стороны, каждый персонаж — от пожилого доктора до маленькой девочки — решает сложнейшие онтологические проблемы. Непрерывное горе как бы углубляет этих поверхностных людей.

Два небытия

Совершенно непонятно, где же в романе место истинной жизни. Похоже, там места ей не отводится. В самом кооперативе атмосфера замогильная: разбитые стёкла, беспрерывный дождь, сыплющаяся штукатурка. Замкнутый маленький мирок стар, и от него отслаиваются куски материи. Внешний мир притягивает селян, но и воспринимается ими как небытие. Все, кто покинул кооператив, умирают или считаются мёртвыми (Иримиаш, младшая дочка Хоргош). В конце концов, группа селян отваживается выйти во вне, не зная, что их ждёт за чертой. Всё как со смертью. Но для них это не финишная прямая, а лишь очередной круг макабрического танца (может быть, потому, что мёртвые умереть не могут) — всё повторится вновь, роман можно начинать читать заново…

В качестве иллюстраций использованы кадры из фильма Белы Тарра «Сатанинское танго» (1994 г.)