«Идеальное» «Государство» Платона

Было бы странно критиковать Платона, автора, живущего так давно. Однако мне видится полезным разобрать политические взгляды Платона в связи с огромным влиянием, которое они оказали на развитие последующей мысли.

Начнём с заслуг мыслителя: если для логики Платон не сделал ничего, а для гносеологии почти ничего — выдвинул крайне пессимистичный взгляд на познавательную способность человека, то для онтологии и политической мысли он потрудился. С одной стороны, он создал пусть не вполне стройную, зато весьма обширную онтологическую систему, что до него не предпринималось; с другой стороны, Платон написал труд об идеальном государстве, в чём тоже был определённо новатором. О содержании этого труда и его влиянии я и собираюсь говорить. Но перед этим стоит упомянуть о влияниях, которые испытывал сам Платон.

Материальный мир, как считали древние греки, не мог взяться из ничего. Так и взгляды Платона имеют свои источники. Его учение можно рассматривать как блестящую систематизацию знаний (и мнений), имевшихся до него.

У Пифагора Платон взял склонность к мистицизму, жреческий тон, стремление к чёткому своду этических норм и взгляд на математику как на источник достоверного божественного знания. Пифагор, в свою очередь, был реформатором орфизма, видимо, пытаясь перевести доктрины религиозного культа в научное русло (но сам привнеся в свою науку много оккультного). Создатель орфизма, полулегендарная личность Орфей, реформировал культ Диониса, подменив в нём дикие буйства религиозным экстазом. А культ Диониса греки переняли у фракийцев. Таким образом, у мистицизма Платона весьма глубокая корневая система.

За этический образец Платон держал своего друга и учителя Сократа: неподкупность, простота в обхождении, пренебрежение чувственными удовольствиями и равнодушие к своей физической жизни/смерти. Сам Сократ не писал научных трудов, поэтому мы знаем о его воззрениях со слов Платона и других его учеников. Показания о Сократе разнятся, поэтому сложно составить о нём сколько-нибудь целостное мнение. У самого Платона Сократ раздваивается на историческое лицо и литературного персонажа, которому Платон вкладывает в уста и свои собственные мысли. Мне Сократ представляется кем-то средним между христианским святым и учёным-еретиком, идущим добровольно на смерть ради своих взглядов — лукавый, превыше всего любящий спор и ортодоксальный до возникновения ортодоксальности. Кем-то вроде Христа, не любящего говорить серьёзно. Впрочем, этот взгляд может быть ошибочным в связи с упомянутыми выше причинами.

В учении Платона примиряются Гераклит и Парменид: здесь, как и у Парменида, истинное бытие неизменно и вечно, но, как у Гераклита, чувственный мир постоянно меняется и исчезает — потому что является иллюзорным, как объясняет сам Платон.

Тирании, монархии, плутократии и аристократии существовали при Платоне, но не являлись абсолютной нормой. В Афинах, в которых Платон жил и, по некоторым источникам, родился, была демократия. Конечно, не демократия в современном понимании (рабство было распространено повсеместно, а женщины не имели права голоса), но гораздо более либеральный строй, чем предложенный миру Платоном. Решения по управлению городом принимались при помощи «экклесии» — голосования всех свободных граждан мужского пола. «Экклесия» почиталась за наивысший орган власти. Между экклесиями полисом управлял совет из пятисот граждан, члены которого выбирались по жребию. На все важные должности в Афинах назначались по жребию или при помощи народного голосования.

Но пример Афин являлся для Платона отрицательным. Во-первых, демократическая власть приговорила к смерти его учителя Сократа. Во-вторых, Платон застал Афины в период морального и экономического упадка. Мыслителю требовались другие политические ориентиры — и он нашёл их в Спарте.

Про Спарту можно сказать гораздо больше, чем позволяет логика повествования. Для любознательных я предлагаю главу «Влияние Спарты» из «Истории западной философии» Бертрана Рассела (справедливости ради замечу, что именно эта книга является основным источником данного эссе). Мы же будем говорить о политической модели Спарты предельно лапидарно.

Свободным гражданам в Спарте запрещалось самостоятельно возделывать землю — это отвлекало от военной обязанности и считалось унизительным. Каждый свободный гражданин Спарты являлся воином и имел земельный надел, возделываемый рабами. При рождении ребёнка, что является наиболее расхожим сведением, его осматривали — если ребёнок имел физические изъяны, его умерщвляли. Для родственников убитого младенца считалось большим позором выказывать своё горе на людях.

Здоровых детей обоих полов отправляли учиться в общую школу, где их учили боевым искусствам, но никак не другим наукам. В двадцатилетнем возрасте мужчины поступали на военную службу. В этом же возрасте разрешалось заключать полулегальный брак — мужчина мог иметь жену, но встречаться с ней только тайком, а всё свое время проводить в казарме. При таком подходе брак не отвлекал мужчину от войны, а Спарта ещё быстрее пополнялась новым солдатами — постоянный дефицит близости только распалял супругов. В тридцать лет мужчина мог официально начать жить в доме с женой. К этому моменту, стоит думать, на его место в казарму уже готовились его дети.

Быт и досуг спартанцев были крайне просты. Мужчины и женщины не носили богатых украшений. Вместо золотых и серебряных монет ходили железные. Ели без изысков, но много. Вместо зрелищ, поэзии и философии предлагались упражнения с мечом и копьём. Быть богатым в Спарте не считалось достойным — уважали доблестных воинов, а не купцов. Случайно заехавший сюда афинянин мог восхититься патриотизмом и витальностью Спарты, контрастировавшими с разнузданностью Афин. Но тут явно не бралось в учёт, что Спарта выпестовала тысячи солдат и ни одного философа.

Теперь перейдём к тому, ради чего всё и затевалось — к политическим взглядам Платона. В своём диалоге «Государство» философ описывает утопию, скорее походящую на антиутопию. Государством, по мнению автора, должны управлять философы. Философы, даёт понять история философии, были весьма различными по своим убеждениям, представлениям о мире, темпераменту и моральным качествам. Но Платон именует философами весьма определённый тип людей: отрешённые от мирских забот и созерцающие божественное благо (первое необходимо для второго). Мы говорим об этом вскользь и своими словами, чтобы не вдаваться в платоновскую метафизику.

Помимо философов общество строго стратифицируется на стражей, воинов и простых людей. Стражи являются опорой философа-правителя и средством для воплощения его мыслей. Их отличает от остальных способность созерцать божественное благо. Конкретно для этого страта Платон предлагает что-то вроде радикального коммунизма: у стражей практически нет своего имущества, они едят и проводят время в общественных местах, а дома только ночуют.

В идеальном государстве Платона под цензуру попадают музыка и литература. В частности, запрещаются Гомер и Гесиод. Из музыки остаётся только мужественная — как я это понимаю, марши. Драматургия запрещается полностью

Предназначение воинов, как не трудно догадаться, вести войну. Обычные люди занимаются физическим трудом, в лучшем случае — торговлей. Перейти из одной касты в другую возможно, но крайне сложно — функция человека определяется ещё в детстве. Не стоит забывать и о ещё одной касте — рабах. Они в платоновском государстве остаются на своём месте.

Радикальный коммунизм частично распространяется и на другие классы: друзья могут иметь общих жён и детей. Брак заключается по жребию, но в жребий правителям рекомендуется вносить подтасовки, чтобы лучшие производили потомство с лучшими. Детей после их рождения следует отнимать у родителей и воспитывать отдельно, считать общими детьми государства. Детей с физическими изъянами или от «плохих родителей» — скрывать в «неизвестном месте».

Ложь в этике Платона почитается за недостаток, но правителям врать разрешается. К примеру, он предлагает правителям ввести миф, что стражи, воины и простые люди были изначально рождены неравными — созданы из золота, серебра и меди.

В идеальном государстве Платона под цензуру попадают музыка и литература. В частности, запрещаются Гомер и Гесиод. Из музыки остаётся только мужественная — как я это понимаю, марши. Драматургия запрещается полностью. Тут у Платона интересная мотивация: он считает, что хороший человек не должен подражать плохому даже на сцене. Пища упрощается, так как изыски вредят нравам — из рациона изымаются соусы и кондитерские изделия.

Платон рисует нам государство, в котором жить не хочется. Особенно сомнительна правомерность такого строя потому, что он опирается на метафизику — власть правителей-философов даётся им в связи с умением созерцать «божественное благо», которое простые люди созерцать не могут. Забегая вперёд, заметим, что в истории на таких же «черепахах и слонах» стояла власть множества реальных правителей.

В учении Платона примиряются Гераклит и Парменид: здесь, как и у Парменида, истинное бытие неизменно и вечно, но, как у Гераклита, чувственный мир постоянно меняется и исчезает — потому что является иллюзорным, как объясняет сам Платон

Утопия Платона не была реализована на практике. Дело в том, что его учение создавалось под города-государства, на которые делилась Греция времени философа. Но вскоре после смерти Платона Александр Македонский захватил половину мира и тем самым положил начало империалистическому мышлению. Александр не был греком, но восхищался греческой культурой или, по крайней мере, видел в ней пользу. Его завоевания распространили в мире эллинизм, а эллинизм обогатился всякого рода атавизмами, которыми пестрели другие культуры. Сам Александр не был правителем-философом, хоть и воспитывался в детстве Аристотелем. Единственное, что Искандер, может быть, почерпнул из учений греков, это то, что хорошей опорой для власти является её неземное обоснование — Македонский причислил себя к богам. Такому примеру следовали многие из цезарей.

Со смертью Александра развалилась и его империя. Его дети были умерщвлены, военачальники один за другим объявляли себя правителями отдельных областей и вели друг с другом кровопролитные войны. В этот период было немыслимым реализовывать какие-либо утопии.

Всю тяжесть эллинской культуры на себя взвалили римляне. Изначально они были прекрасными воинами, после — отличными зодчими, скульпторами и интерпретаторами греческой мысли, но не дали миру поистине великих философов. Платон породил философское учение неоплатоников, которое являлось наиболее влиятельным в Римской империи. Один из последователей Платона Плотин хотел создать идеальное государство, но не имел для этого куска земли. Плотин был последним мыслителем древнего мира, создавшим сколько-нибудь самостоятельную философскую систему.

Затем следуют века католической теологии, по отношению к которой философия занимает рабское положение. Идеальное государство не реализовано в точности, но многие его черты мы увидим во времена папства. Папа Римский является проводником божественной воли на земле и на этом основании получает мирскую власть. Телесный мир признаётся чем-то, что нужно преодолеть для жизни вечной. Священник провозглашается прямой связью с Богом, может отлучить человека от церкви, лишить его причастия и, таким способом, низвергнуть в ад. Метафизика Платона ложится в основу христианской теологии, сам Платон — неприкасаемый авторитет вплоть до ХIII века н.э., когда известней и влиятельнее становится его ученик Аристотель.

В эпоху Возрождения появляются новые мыслители. Философия вновь относительно свободна. Но влияние Платона мы можем проследить вплоть до наших дней. Его метафизика уже не является действующей силой (если речь не идёт о всякого рода эзотериках), однако она столь глубоко пустила корни, что практически каждый философ испытывает на себе её влияние непосредственно или опосредованно.

Платон именует философами весьма определённый тип людей: отрешённые от мирских забот и созерцающие божественное благо (первое необходимо для второго)

То же самое и с диалогом «Государство»: мы не найдём в дальнейшей истории правителей, желавших реализовать эту модель целиком. Но часто будем встречать режимы, опирающиеся на исключительное понимание всеобщего блага одной личностью или группой лиц. Вполне регулярно лицезреть общества, где личное счастье жертвуется в пользу всеобщего. Постоянно слышать призывы отказаться от иллюзорного материального мира для постижения мира неземного. Или, что ещё шире, отказаться от жизни для идеи. Идея — это же платоновский термин. 

Мне тяжело распознать ту грань, где героизм переходит в фанатизм, идея занимает место религии, а мораль становится оковами. Тут каждому разбираться самому. Я призываю лишь к стремлению понимать философов, а не восхищаться ими.

Фотографии Кирилла Кондратенко.