Всемирно известный поэт

«Работая сначала с двумя элементами, я добавляю третий, если он необходим, чтобы объединить два предыдущих, обогатив их сочетание, ― я чуть было не сказал "их музыкальный аккорд"».

Анри Матисс

Лев Толстой говорил, что не обязательно знать автора, чтобы читать его книги; более того ― лучше вообще не знать его биографии. Но уже в ХХ веке сделать это практически невозможно ― сменилась культурная парадигма, автор умер, да и если говорить начистоту, редкая птица писатель имеет ординарную судьбу. В случае с поэтом, о котором речь пойдёт ниже, знание биографии необходимо, как утверждал, например, Герман Гецевич, близкий его друг:

«Стихи — лишь сжатый комментарий к жизни. Нужно хорошо знать Холина, чтобы понять то, о чем он писал. Ключом к пониманию текстов является незаурядная человеческая натура самого автора, его характер, его темперамент».

Далее я постараюсь раскрыть значение стихов Игоря Холина сегодня, временами ссылаясь на события его жизни. Я беру в расчёт, что о нём написано уже немало и написано довольно известными людьми; посчитаем, что это будет основа для портрета человека, с которым я лично не знаком, но чью работу высоко ценю. В общем, это и есть решающий фактор для написания статьи.

«Высокий седой человек, похожий на индуса. Тёмное лицо, худой, стройный. 54 года. В своей жизни перепробовал множество профессий. Поразительны, но в то же время вполне в духе времени эти его "профессии" — армейский капитан в 26 лет, потом зэк /познакомился с Кропивницким, когда был уже расконвоированным заключенным/, некоторое время директор столовой, затем лучший официант "Метрополя", обслуживал "самого" Хрущёва, и наконец, автор многих книжек для детей».

Это слова Эдуарда Лимонова — точнее, я думаю, сложно найти. Другие источники дополнят, что на войне Холин получил два ранения (из-за второго его комиссовали), а в Лианозово сел за пощёчину офицеру. Что касается упомянутого Евгения Кропивницкого, главы лианозовского кружка, то здесь бытует легенда: Холин взял в местной библиотеке книгу Блока, чем очень поразил библиотекаршу, жену Кропивницкого. Завязался разговор, после которого Холин был приглашён в квартиру супружеской пары.

Завязалась дружба, тесная и плодотворная. Кропивницкий стал для Холина учителем, во многом благодаря ему Игорь Сергеевич написал свой знаменитый сборник «Жители барака», по-своему развив направление Евгения Леонидовича.  Так вышло, что однажды в шутку окрестив свою поэзию «стилем баракко» (стоит отметить, что в этом стиле представлены многие ранние работы поэтов и художников Лианозовской школы), Холин чуть было не остался в литературной памяти заклеймённым этим понятием. Но, положа руку на сердце, надо признать, что дальше было только интереснее.

В ранних стихах как-то само собой прорезалась авторская интонация — это редкая удача, но в случае Холина она имеет под собой довольно чёткое обоснование. Стихи его сухие, жёсткие, выверенные. Холин сам говорил: «не обязательно писать от сердца». Но в этом и заключается его характер, закалённый муштрой, войной, заключением и аскетическим образом жизни.

Из воспоминаний уже упомянутого Гецевича:

 «Он умел формулировать мысль таким образом, что даже в пределах разговорной речи, любая его фраза выглядела логически завершенной конструкцией, в которой намертво переплетались внешний фарс и латентная драма, звук и боль, смысл и эмоция, короче, то, без чего искусство невозможно».

Думаю, из этих слов не следует, что Холин намеренно превращал свою жизнь в произведение искусства, как, например, Дмитрий Александрович Пригов. Скорее, если так можно выразиться, Холин «стирал» своё присутствие как человека — из стихов и жизни. Да, Игорь Сергеевич по свидетельствам очевидцев был склонен к эпатажу и мистификациям — но именно что в художественной среде; а в обычной жизни это волевой, скромный человек, на старости лет, умирая от рака, в одиночку воспитавший маленькую дочь. Но только близкий круг знал Холина таким.

Разные критики сравнивают его стихи с работами Иеронима Босха или Сэмюэла Беккета. Да, Холин ранние стихи пишет максимально обезличено, описывая быт и уклад «людей-обрубков», по меткому выражению Лимонова, что естественным образом роднит его с этими авторами. Его поэзия конструирует целостный, «закупоренный» мир маленьких людей, живущих в своём политическом строе — «баракократии». Они ограниченны, ими овладевают ничтожные порывы (выпить, переспать, подраться). Но нигде в стихах Холина нет оценки персонажам; я бы сказал больше: сам являясь «человеком барачным», автор понимает этих людей и по-своему уважает. Да, бараки — богооставленное место, но это не повод забывать нравственные ориентиры и хоронить сочувствие. По большому счёту, микрокосм барака есть проекция всего советского пространства 50-х — только в выпуклой, гротескной форме, которая лишь подчёркивает тяжёлую реальность обделённых людей.

За барачными стихами последовали стихи уже большего масштаба (о Москве, космосе и планете в целом), чему во многом поспособствовало вступление Холина в поэтическую группу «Конкрет». Это вполне логичное развитие творческого метода: Игорь Сергеевич и раньше стремился «обнажить» слова, изолировать от контекстов и показать их суть.

Слова одного из основоположников направления, Ойгена Гомрингера:

«Мы должны давать только обнажённые слова, без грамматических связей, без отвлечённых понятий, слова, обозначающие либо конкретные действия, либо конкретный предмет».

Холин уходит от косноязычия как приёма (правда, не совсем и ненадолго) в сторону новых языковых форм. Его поэзия стремится назад, к «живому» русскому языку, очищенному от «индустриальной стружки», от всех визжащих и скрежещущих звуков. Наверное, поэтому в числе его любимых поэтов оказывается Велимир Хлебников, которому он посвящает поэму «Умер Земной шар».

По большому счёту, микрокосм барака есть проекция всего советского пространства 50-х — только в выпуклой, гротескной форме

Этот метод работы хочется сравнить с методом Анри Матисса, приведённым в эпиграфе. Есть у Холина программное стихотворение, которое может послужить иллюстрацией:

Продаётся рояль
Почти новый
Дека треснула
Клавиши жёлтые
Педаль сломана
Струны лопнули
Ножки выскакивают
Краска облупилась
Пюпитра для нот
Нет
Если ударить
По клавишам
Из рояля
Можно извлечь звук
Напоминающий
Мяуканье голодного кота 

Или другое:

Гром 
Рассёк 
Небо 
Пополам 
Дым 
Затянул 
Голубой 
Шрам 
Дом 
Заговорил 
Языком 
Рам 
Ветер 
В окно 
Кулаком 
Бом 
Дзинь

Объём здесь задаётся не сразу: стихотворение как бы обрастает плоскостями к концу. Каждая строчка представляет предмет или действие (по заветам конкретизма), лишённые контекста (либо в контексте, заданным изначально, как в случае с пианино и домом). Но главный штрих, нередкий у автора, — это звук как наполнение пространства, создание пресловутого объёма. Мы уже разглядели предмет со всех сторон, но жизнь в нём просыпается только с появлением звука («мяуканье голодного кота», «гром», «бом», «дзинь»). При этом на протяжении всего стихотворения присутствие этого звука уже обозначено характерным холинским ритмом и диссонансами, что лишь подготавливает к восприятию целой картины.

И так же, как у Матисса, мы видим тщательный отбор элементов или плоскостей. «Мяуканье кота» или «дзинь» появляются только потому, что всё пространство до них уже отработало своё, и пришло время следующего элемента, который расширит контекст. Ещё на схожесть методов указывают уже упомянутые поиски Холина «настоящего» языка, в котором слова гармоничны сами по себе; поэтому Игорь Сергеевич с появлением компьютера укоротил строки всех стихов до одного-двух слов. Всё для того, чтобы дать словам цвести на глазах, раскрывать свою природу. Занятно, что поэт добивается этого не формальной «цветистостью» языка, как говорят, когда текст испещрён метафорами, сравнениями и проч. Обратим внимание на Матисса: художник знаменит в первую очередь поисками «непосредственной передачи ощущений при помощи интенсивного цвета, упрощённого рисунка и плоскостного изображения». Цвета — ясные и насыщенные, — простота и работа с плоскостью — это всё, на мой взгляд, роднит художника и поэта. Хотя, безусловно, тематически и образно их работы серьёзно различаются.

Главный штрих, нередкий у автора, — это звук как наполнение пространства, создание пресловутого объёма

Уже на старости лет Холин начал писать короткие рассказы и, как он их сам называл, дзен-стихи — минималистичные и от того ещё более глубокие. Некоторые из них (вперемешку с ранними работами) представлены в конце текста. Но перед этим, в качестве итоговых мыслей, хотелось бы выразить сожаление, что о Лианозовской школе и об Игоре Холине, в частности, знают мало: мне, например, так и не удалось найти полную версию поэмы о Сталине и детские стихи. Ещё сожалею, что объять необъятное у меня не вышло — Холин действительно величина, каких мало; его жизнь, принципы и работа могут стать верными ориентирами для многих людей.

Река теки 

Я утром 
Встав 
Бегу 
К реке 
Кричу 
Река 
Реко 
Реке 
Река на это 
Мне 
В ответ 
Реку 
Рекет 
Понятен 
Мне 
Язык реки 
Река 
Реки 
Река 
Теки 

Краюшка кавказского сыра 

Мы едем 
Из Гагры 
В Афон 
Электричкой 
Тоннели 
За нами 
Ведут 
Перекличку 
И Черное море 
Внизу 
Распростерто 
Ущелья 
Как щели 
И горы 
Как торты 
Плантации 
Чая 
Бамбука 
Инжира 
А в небе 
Краюшка 
Кавказского 
Сыра 

* * * 

Ю.Васильеву 

Рыба. Икра. Вина. 
За витриной продавец Инна. 
Вечером иная картина: 
Комната, стол, диван. 
Муж пьян. 
Мычит: Мы-бля-я... 
Хрюкает, как свинья, 
Храпит. 
Инна не спит... 
Утром снова витрина. 
Рыба. Икра. Вина. 

* 

Звезда неба 
Небо крыши 
Крыша трубы 
Труба дыма 
Дым человека 

* 

Умер 
Всемирно известный поэт 
В этот день 
Зарезали свинью 
Для поминок 
Об усопшем говорили 
Великий человек 
О свинье отзывались 
Жёсткое мясо 

Фотографии (кроме последней) Азата Галиева.