Телеграммы

Созывный сбор, два налево! Пока нет
сил на все, вот это строчка  корки.
Направо, вперед! 2 и 6 к себе! Эх. –
батька бланшо
 
Тебя прозывают - ищи до конца без
конца - до конца - батька бланшо
 
Не оплакивай никакие озёра! Отходим,
ищи выход! - батька бланшо
 
Эссенди - сюда, ноль ноль ноль
Батька бланшо - здесь! Куда и к кому ты
показал сборы? Полтора - ! Энси - ближе,
ближе к этому! Назначаешь цену
поступкам? Потому что под ними –
экзекуции, их математика сложнее.
Обесценивание - того, у чего изначально
нет цены, до присвоения вами?
Аннигилируй аудит, столбцы режут себя
и друг друга – матрИсса, с внутренней стороны
фигового листа
 
Черные начинают и откладывают.
Неужели мы где-то в этом уравнении?
- эссенди
 
Обращено слово мое к постоянному
истреблению, и все же, приговор скачет
по ультра глубокому холоду, с каждым
дальнейшим шагом срок
разбалтывается: 2 часа, полтора часа, 5
часов, сорок минут, тридцать четыре
минуты, пятьдесят минут, двадцать пять
секунд, двадцать восемь (или четыре,
без разницы) секунды. - эссенди
 
Спасибо большому лозунгу, но зачем...
эссенди, думай, где тебя перекосило, и
прежде шутки мечтай возродиться –
эссенди
 
Голос пропал, но щупальца остались –
больше и не надо - Полтора
 
Еда в приложении к докладу. Мне
сказали, и пока я не успел достать
фотоаппарат, мембрана хвоста
мелькнула в дверной скважине.
Эссенди, займись выстрелами. - Полтора
 
Линии, линии, блять, червивые озера
моего тела, вещество на похлёбку –
батька бланшо
 
накипь кипения кулаков поджимает,
поэтому советую перевести стрелки
часов и ждать - батька бланшо
 
Даже пыль летает с трудом по
приветной земле - глав ты не строй,
сиротушка, каюк твой. - батька бланшо
 
Сиропища пазухи, я не передам власть
- энси
 
Каждый третий мир, второй, первый, мне
и каждому! Каждому подполью –
по коммунизму. Так, чтобы не выйти и не
посмотреть в окно - их слишком много,
коммунизм! Ни одного рисунка, ни одной
музыки, автоматизация до последней
инстанции, даже там - эссенди
 
Горимое - это свойство горения, а
значит, пора возвращаться, здесь
кончина нашла ваши свойства, я пересек
жмурки и высылаю подкрепление –
батька бланшо
 
Браво. Вандалы. мы становимся ближе,
или даже начинаем понимать, откуда начнем - энси
 
порывы (и только) ветра в
железных коридорах, только взгляд от
третьего лица на течение времени.
Ненависть, у которой еще даже нет
начала, аттосекунда треска, распятая.
матрИсса Отцепись, эссенди!
Поворачивай, поворачивай. - Полтора
 
Кресты-погодки, окрепшие туши и хорды
маятников? не сегодня - энси
 
Нет про-во-ка-ци-он-ным, нет
провоцирующимся случайностям –
увлекая за собой и сознательную массу –
энси
 
Читать только для того, чтобы не упала
прогнувшаяся полка! За платформой –
другая платформа! Думай щелчками!
- батька бланшо
 
Вам не понять, сколько еще дохуя
нужно – и нужно сделать, к тому же
у меня иногда от этого просыпается аппетит,
но чаще – тоска и скука, желание рвать
сердца – Полтора
 
Здесь много странного и не менее
нейтрального, но все еще имена, все еще
не ники, хвосты-хлысты. Адорно не
может решить, сидит он на полу или
прибит к кресту. - матрИсса 

В основе рассказа — гетероним (Судаева) и гетероним-зародыш, дурацкая шутка (батька бланшо). Хотелось поиграть в свой вариант постэкзотического мира, сделать шаг влево (вообразить? — нет, никакого воображения не было и не будет), где наррации уже нет, и остаются только выкрики и команды. Адресация — такая же шутка, зато несмешная.

Фотография Рустама Имамова.