Флейта (фрагменты повести)

6.

зеркала множат беспокоят усиливают ложные,

чувства

Вы ведь не ждали объявлений. (?)

выхожу в прямоугольник света, темнота позади меня (вы ходите прямо по углям ветра, но та, единая) впереди повисает подрагивающее отражение, хотя зачем ему дрожать — чего бояться? что узнаю — узнал, что увижу — узнал, что пойму — был ли момент, когда со мной не было этого понимания

он не я

отдельно

ведь он там, а я — здесь, вот я прикасаюсь рукой к своему лицу (вот он секунду спустя прикасается рукой к моему лицу, в точности повторяя моё действие, как и положено всякому отражению, которое то же что и

стеклянные пальцы на шее, стеклянное дыхание на лбу не поменяют меня моё решение (заставлять) (проклятые скитальцы во рву не поминают меня и моё решение) только Бога.

за плечом кто-то второй то есть третий — не забудьте того, который отражён, который дрожит.

Как только прямоугольник света оказался сомкнут с моим силуэтом тёмным, подсмотрщик начал свою работу. Сколько он уже наблюдает мою работу? Мою жизнь? А он успел ли ко мне привязаться? Перенять отчасти даже мои привычки. Остальные его привычки возникли в результате жизни след в след за мной. Он создан мной. Один раз я его написал, второй раз деформировал своими следами — дважды творение. А деформировал — значит, была исходная точка, исходная форма. Значит, не создал, а только вызвал к жизни.

кто этот подсмотрщик? второй или третий? не

резкое движение — и все спрятались, сделали свой полушаг и обратно, в

нет их

 

<…>

19.

и вышел на косую улицу; перекос — пол, а не линия, пол кривой. Вокруг стоял тихий шум, причём стоял плотно, впритык, так что если зайти, то не убежать — и стоишь либо идёшь, по длинному, узкому, как он сам, проходу.

Пошёл туда. Впереди увидел юношу, одетого в пальто, втянувшего руки в карманы пальто, полуприкрывшего лицо воротом пальто;

внезапно понял, что тот повторяет все мои движения — и руки те же, и пальто тоже то же, волосы так же лохматятся

понял, что надо срочно начать что-то делать, потому что тот тоже увидел сходство; надо было двигаться, чтобы самому задавать движения, но не мешкать, потому что тот тоже собирался двигаться, и стал [я] двигаться, дёрнул ногой в сторону при шаге — тот дёрнул, подпрыгнул — подпрыгнул, рванул пальто — рванул пальто, а идти мы продолжали, всё ближе, и я испугался, что будет, когда сойдёмся, вот он почти, вот толкнулись плечом, выровнялись, пошли дальше своей дорогой, и всё.

а повернув, увидел на краю тротуара столбик, с мощным конусом в основании, ржаво-шерстяной, из тех, к которым крепятся всякие штуки вроде той старой ржавой цепи, которая как раз к нему и крепилась,

он ничего не огораживал, просто стоял и был, а второй конец цепи протянулся через половину дороги и лежал

цепь была в пустоту

с опаской

едва обошёл

 

<…>

24.

павел печалин сидел на стене

он шёл вдоль реки, всё время стоя с краю; край реки; он хотел обойти реку, потому что в старой книге прочитал, что обошедший реку обретает мудрость

он часто пытался обходить реки; но всякий раз дорога приводила его к новой реке; путь грозил стать бесконечным

но павел печалин не хотел бесконечного пути, ведь бесконечный путь — и безначальный; а бесконечный и безначальный путь не путь (пусть не пусть)

обман пути

обман реки

 

25.

в моём окне вода

синее, очень много синего

решётка на фоне синего цвета

я не могу точно сказать, вода ли это

синее

такое, которое не неподвижно

светится

переходит от себя к себе

в окне вода

она не за окном

окно заполнено водой

вода — его содержание, его сердцевина, его видимость и данность

 

окно водой

 

в моём окне вода

это несколько нервирует меня

то есть это прекрасно

но я немного…

нервен

и неровен

в окне вода

что кроме воды

 

26.

здесь — что?

это вопрос в автобусе

услышанный павлом печалиным

в его бесплодных попытках

довести до конца страницу

а вслед за ней и другую

потом третью

и добить тетрадь

возможно, тогда он будет свободен

 

здесь — что?

вопрос, которым каждого или почти каждого встречает каждый или почти каждый день каждый или почти каждый кондуктор в автобусе — каждом или почти каждом;

[разнца между каждым и почти каждым есть и существенна, но не сейчас]

 

здесь — что?

ключевой вопрос жизни

бытия

и т.д.

хотелось бы, чтобы случился такой день, когда эти слова будут единственными вслух-словами, которые ты (я; павел печалин) услышишь:

здесь — что?

<…>

28.

Павел Печалин сидит в своей комнате.

Там много, непоправимо много мебели, мебель уже не вырезать из комнаты, как «глазки» картошки вырезают из картошки; мебель — как дырка носа в неподходящем месте, делать с ней нечего; или, ещё, как кратер на месте извергнувшегося два миллиона лет назад супервулкана — никуда не деть и не деться, в случае чего — не спастись. Сравнения какие-то пустотные, отсутствующие — тем точнее.

Он сидел на полу в центре той самой комнаты. Квадрат 3 х 3. Три на три. Почему-то из квадрата образовалась воронка, вроде кинотеатра.

 

— Прыгай! — крикнули из окна.

Прыгай — услышал Павел Печалин.

Под окном очень часто оставались стоять пришедшие сюда люди. А люди часто сюда приходили. Зачем они это делали? Павел хотел постараться попробовать представить, что это, как это — жить в их. Каждый из них с разнообразными мыслями ходит, из стороны в сторону, на первой стороне — туалет, на второй — кладовка; на третьей — спальня, на четвёртой аэропорт; на пятой — рабочее место, на шестой — место, где свет; радиоприёмники в машинах, наушники, воткнутые в телефон, пальто, борода чешется (или не растёт), сегодня бы на работе надо что-то сделать, а вот что? говорили вроде; ежедневник, футбол, снова любимая песня; голова болит, удобное кресло, а собака — неудобная; в кармане звенит мелочь, её наверное надо переложить в кошелёк… хотя завтра поеду в тех же брюках… надо запихать туда сколько-то рублей на троллейбус, как раз электронный кошелёк закончился.

Совершенно невозможно представить чужие мысли. Даже свои не получится записать, пока мысли до рта доходят (или до руки с ручкой), они выхолащиваются, худеют, подсдуваются. Мягчеют, опять же, как переваренный рис становятся. А ещё отражатель-переработчик под названием «рот» замешивает слова с густой и неприятной кашицей из отношения говорящего к аудитории…

 

Прыгай — говорят эти люди Павлу Печалину. А он, Павел Печалин, подойдёт к окну — и отпрянет. А люди ему — прыгай. А он губы сожмёт плотно, потовые капли по голове сверху вниз пустит; руки затрясутся — да и потянутся к ручке и бумаге. Но записки не будет. Печалин со стуком кладёт («водворяет») ручку на стол. Шаги в сторону окна. Закрыв глаза, павел печалин протягивает руку сквозь штору, чтобы открыть окно нараспашку. Начинают мешать стоящие на окнах горшки с цветами, начинают и продолжают, а время идёт, идут люди и уходят на хер. Павел Печалин остаётся с вытянутой к окну рукой и зажмуренными глазами — а потом «отмирает». Первый этаж.

<…>

29.

<…>

у художника, о котором что-то было выше, в тексте, возможно — у него квартира из двух этажей; первый — обычный, там много комнат; второй — одна большая круглая комната, в башенке, которые бывают поверх домов; там всюду окна                 комната круглая и с окнами, нараспашку — и занавески белые, только уже не белые, а заляпанные краской — художник любит чистые цвета, смешивает редко, только иногда, ради нежно-фиолетового

простенки помимо окон расписаны странными узорами, но как же он любит прозрачный, родниковый синий цвет!

в этой комнате были, были они все: М. прибежала сюда случайным вихрем — а потом ещё раз, когда освободилась от А. и обрела имя; Су. и Ст. приходили потом, вместе с Павлом Печалиным; а когда появилась здесь Л. — неизвестно; говорят, что она была здесь в тот день, когда в эти окна впервые ворвался ветер — и уронила тогда вазу с цветами — и с тех пор эти цвета неотделимы от стен и от солнечных лучей, на которые тоже попали красочные брызги…

я не был там.

<…>

32.

остаётся только несколько букв

П. хватается за них, видя в них

он пытается

он поднимает, подносит

рассматривает

пробует на вкус

цепляет взглядом

смотрит и не видит

тропа распалась

она же смотрелась, она же просматривалась

была выложена гладкими белыми камнями с маленькими дырочками, с маленькими отверстиями

камни посыпались

когда не

приставить стул и выстрелить

 

неумолимо раскладывая

разъедини

оборви суффиксы, с

убери заглавную А

 

хрустальной прозрачной водой сквозь тонкое узкое флейтово

 

Фотография Азата Галиева.