Рай как фантом

Сложно объяснить, но я попробую. Многие (надеюсь) из нас испытывали то состояние, когда, находясь наедине с другим человеком — объектом обоюдной симпатии, страсти, любви разной степени проговорённости, мы, что называется, «залипаем». Состояние это характеризуется ощущением внутреннего и внешнего тепла, комфорта и умиротворения, которое дают нам объятия, поцелуи, переплетение обоюдно направленных энергетических потоков, синхронизация ритмов дыхания и так далее. Крайне неестественно и тяжеловесно читаются два предыдущих предложения, но, думаю, понятно, о чём я.

Так вот помимо достижения столь ценных для человека тепла и комфорта, подобное «залипание», как ни странно, иногда ещё и немного угнетает. Ведь нас могут ждать интересные и срочные дела, друзья, важные события. А в этой ситуации вам двоим вроде и говорить-то не хочется, и не делаете вы ничего, просто время тратите. Но тем не менее с необъяснимым упорством отказываетесь разрывать затянувшийся сеанс бесполезной коммуникации. Почему?

Если вдуматься, то описанное выше состояние очень близко к гедонистическому образу жизни Адама и Евы в раю. У них ведь всё было — ребята никуда не спешили, спокойно ходили по саду, радовались пению птиц, любовались грациозными аллюрами пегих мустангов и ели фрукты. Срочных дел у них не имелось, не ждали их ни «горящие» проекты, ни семейные ужины. Их вообще НИКТО не ждал. Смотрели друг другу в глаза и постигали мир во всём его многообразии. Все помнят финал той истории.

Возможно, «залипая» наедине со своим Адамом или Евой, мы подсознательно ассоциируем себя с библейскими героями, чувствуем сакральную составляющую ситуации и боимся, просто боимся быть изгнанными повторно. Поэтому, даже без малейшего повода для продолжения общения (имеется в виду, конечно, конкретный момент, а не отношения в целом), мы всё равно держимся друг за друга, как за спасательный круг и всё ловим и ловим падающие звёзды в глазах собеседника, загадывая желания о том, чтобы всё это никогда не закончилось.

Красивая версия, но вызывает вопросы.

Смотрели друг другу в глаза и постигали мир во всём его многообразии. Все помнят финал той истории.

Куда проще фрейдовское толкование ситуации — мы просто надеемся, что у милого воркования и почёсываний за ушком будет продолжение. Надеемся (опять же бессознательно), даже если для всех очевидно, что этого самого продолжения не будет. Либидо не желает сдаваться и немедленно отправляет воображаемых Адама и Еву в кусты, призывая вас с девушкой или парнем последовать их примеру. Ну же, ну же, ну же. Из-за фактической неосуществимости намерений бессознательного (причин у неосуществимости может быть масса, не так ли?) происходит коллизия, приводящая к «залипанию». Так и сидите. Или идёте. Всё по науке.

И есть ещё третий вариант. Если призвать на помощь антропологию, то можно предположить, что подобное спокойное и умиротворённое времяпрепровождение было высшим благом для первобытных людей (как, собственно, и для их предшественников вроде наших любимых питекантропов). Всё время у них уходило на выживание (полная противоположность райским условиям существования детей божьих), ни минуты покоя не могли выкроить наши предки, которые были слабее всего вокруг: стихий, зверей, болезней, голода. И если удавалось погрузиться в мягкую субстанцию чувственного «релакса», то только возле костра и только когда рядом находился хоть кто-нибудь, когда не так страшно. Возможно, мы помним это с рождения и с таким восприятием подобной ситуации уже ничего не поделаешь. Но опять же версия сомнительная.

Обо всём этом я думал примерно в течение получаса вечернего променада. Моросил мелкий дождик, город радовал тишиной и темнотой, а моя прекрасная спутница — теплом и умиротворением. Затем я посадил зазнобу в автобус и медленно побрёл в сторону метро, продолжая прерванные размышления.

Да вообще, к чему вся эта теоретизация? С первых двух громоздких предложений было понятно, что ни к чему. Разложили по полочкам, выбрали понравившуюся теорию, всё ей подчинили, а дальше? Рациональный анализ, извлечение смысла, формулирование выводов. Фрейд? Ага. Значит, будем изощрённо прокладывать дорожку к удовлетворению сексуальных потребностей. Рай? Ага. Здорово, романтично, так и буду «залипать» — ведь это уводит от обыденного, мирского, пусть так и будет. Питекантропы? Первобытные люди? Супер, я же человек, и от имманентных состояний мне никуда не деться.

Да, так и есть, а дальше что? Достижение целей (секс, счастье, ощущение жизни, обострение чувств), успех, блаженство? Нет же, ведь нет.

И вдруг внезапно и абсолютно беспричинно мне стало хорошо и немного в приятном смысле волнительно. Так хорошо, как бывает редко. Я узнал его, это было оно, то самое, мимолётное, восторженное и необъяснимое. Счастье, да-да. Я был абсолютно и беспричинно счастлив. Вне всяких закономерностей, теорий и практик. Жизнь хлестала горячим гейзером в ответ на питерскую морось, и в этом круговороте воды, мыслей, судеб и состояний я был осью, священным райским деревом, племенным костром и чем угодно по Фрейду. Счастье спустилось вместе со мной по эскалатору, шагнуло в вагон и село рядом. Мне надо было ехать до «Спасской», счастье, как и ожидалось, вышло остановкой ранее.

Когда мы с ним встретимся снова? Не знаю. И не хочу знать.

Неужели, Мария,
               только рамы скрипят,
только стёкла болят и скрежещут?
Если это не сад —
разреши мне назад,
в тишину, где задуманы вещи.

Если это не сад,
если рамы скрипят
оттого, что темней не бывает,
если это не тот заповеданный сад,
где голодные дети у яблонь сидят
и надкушенный плод забывают,

где не видно огней,
но дыханье темней
и надежней лекарство ночное...
Я не знаю, Мария, болезни моей.
Это сад мой стоит надо мною.

Ольга Седакова

Фотографии Бориса Солдатова и Кирилла Кондратенко.