О дивный новый лайк

Один из эпизодов культового американского мультика «Симпсоны» начинается с того, что «эгоистическое желание быть принятой другими людьми» привело Лизу Симпсон на скамью подсудимых. Мультипликационная пародия на «Социальную сеть» Дэвида Финчера рассказывает о том, как распространение придуманной Лизой социальной сети «SpringFace» повлекло за собой разрушение «реального» мира, а последующее за этим закрытие проекта — к восстановлению социальных порядков, не виртуальных  в своей основе. Концовка мультика, конечно же, может показаться наивной и слегка утопичной, ведь довольно сложно представить себе современную культурную ситуацию, в которой нет места социальным сетям — они уже давно стали нашим актуальным настоящим.

По выражению испанского социолога Ампаро Ласен, интернет и его приложения являются «пространством, которое мы населяем и которое населяет нас». Собственно, социальные медиа являются наиболее ярким тому подтверждением. Они позволяют нам делать то, что мы раньше привыкли делать в «реальной жизни» — сплетничать, флиртовать, вести светские беседы, обсуждать новости, доставать друг друга или делиться впечатлениями. Однако подобное (вос)производство самости не проходит бесследно.

Конечно, говорить о полной подмене физического присутствия коммуникативной достижимостью — значит создавать очередную антиутопию (или утопию). Однако вопрос о пребывании человека одновременно в «онлайн» и «оффлайн» средах не теряет своей остроты, так как «дигитализация человеческого существования» ставит под сомнение антропность самой культуры.

Интернет и его приложения являются "пространством, которое мы населяем и которое населяет нас". Собственно, социальные медиа являются наиболее ярким тому подтверждением

Жизнь «оффлайн», относительно медленная и локализованная в пространстве, сосуществует с «онлайн» жизнью, которая  представляется более быстрой и не имеющей пространственной привязки. Каждый из этих режимов обладает соответствующим эмоциональным фоном. Как пишет медиафилософ Хавьер Серрано-Пуче, «технологический эмоциональный режим — это, прежде всего, режим эмоциональной интенсивности, в котором главную роль играет количество эмоций, в то время как в традиционном режиме речь идёт об их качестве».

Само существование и функционирование новых медиа зависит от непрерывной трансляции эмоций, впечатлений и информации пользователей — всего того, что получило название «пользовательский контент». Достаточно взглянуть на интерфейсы социальных сетей («Что у вас нового?», «О чём Вы думаете?», «Что нового?»), чтобы понять, что производство эмоций необходимо для поддержания жизненной искорки в виртуальном теле. I Post Therefore I Am. Постить — следовательно, существовать.

И пресловутые «шер, лайк, ретвит» в данном контексте как раз представляются необходимостью постоянно напоминать о своём существовании как самому себе, так и окружающим. «Лайк» становится главным средством выражения эмоций пользователя, своеобразным минимальным стандартом присутствия в сети, поэтому дальнейшее издевательство над Декартом приводит к следующей формуле — I «Like» Therefore I Am. «Лайкать» — следовательно, существовать.

«Нажатие кнопки "Нравится" под материалами, опубликованными на Facebook, — это лёгкий способ дать людям понять, что вам нравится этот материал, не оставляя при этом комментарий», — прагматичная суть лайка, лаконично сформулированная справочным центром Facebook, заставляет задаться вопросом: остаётся ли «лайк» эмоцией? Что, собственно, и делает американский теоретик медиа Тамара Пэйтон. По её мнению, эмоциональная архитектура социальных медиа серьёзным образом трансформировала представлении о симпатии как таковой, которая из интимной сферы переместилась в публичную. То, что раньше было эмоцией (чувством), теперь стало действием — на смену субъективному ощущению («мне нравится») пришла рациональная установка («понравиться» другому). Кажущийся радикальным подход не лишён смысла, но речь сейчас идёт всё же немного о другом.

Соблазн приложить минимум усилий для выражения своих чувств, который дарует «лайк», размывает традиционное представление о чувственности — выражение глубокой эмоции посредством клика мыши рискует обернуться её полным отсутствием. И появление со среды в Facebook наряду с «лайком» стикеров для выражения  смеха, злости, печали, удивления и любви представляется как раз продолжением редукции эмоций к бессодержательному клику. 

Достаточно взглянуть на интерфейсы социальных сетей, чтобы понять, что производство эмоций необходимо для поддержания жизненной искорки в виртуальном теле

Технический директор Facebook Том Элисон заявил, что необходимость в новых реакциях отчасти вышла из жалоб пользователей на то, что они «чувствуют себя немного неловко при "одобрении" определённых постов, таких, как посты о смерти или болезни, но всё же хотят взаимодействовать с этими записями. Было бы гораздо более естественным иметь возможность выражать печаль или сочувствие. Подобная система обратной связи — это то, что люди искали в течение некоторого времени. Она также хороша для счастливых моментов. Я имею в виду, если у кого-то есть счастливый момент, то теперь мы даём людям возможность любить что-то или смеяться над чем-то».

Подобное расширение функционала кнопки «Нравится» можно назвать очередным «пиктографическим поворотом». Субъективное переживание нивелируется до уровня пиктограммы — знака, в котором смутно угадываются контуры когда-то знакомого явления. Плавный дрейф медиа в сторону наскальной живописи чреват тем, что пределом коммуникации станет абсолютное молчание. Парадоксально, но именно этот факт оставляет культуре шанс вырваться из ловушки медиа, потому что «молчание — это нулевая точка языка в двойном смысле: из него исходит речь и в нём же заканчивается» (К. Вульф). Пути развития культуры, как обычно, открыты, всё зависит от нас.      

Фотографии Кирилла Кондратенко.