Жизнь бьёт ключом (29)

Сталкинг

Фильм «Сталкер» Андрея Тарковского, как и повесть братьев Стругацких «Пикник на обочине», рассказывали о путешествии в таинственную Зону, где, по мнению сталкеров, их заветные мечты становились явью. На деле путешествие в Зону было путешествием вглубь себя, поэтому его итог не был таким радужным, как того хотели гости этого загадочного места.

Многие из нас не раз задумывались о подобном, желая найти какую-то Зону отчуждения, которая могла бы вырвать нас из стабильного ритма города и дать возможность посмотреть на вещи по-новому.

Поэтому довольно распространённой в последнее время формой эскапизма стало посещение молодыми людьми заброшенных заводов или учреждений. Адреса некоторых заброшенных зданий можно найти в Интернете, хотя современные сталкеры не очень охотно делятся данными о местах нахождения  подобных объектов. Это связано с тем, что известные всем «заброшки» молниеносно наводняются граффитчиками, любителями «хабара» (тоже слово из лексикона Стругацких) и прочими нежелательными личностями.

Посещение заброшенных объектов в философском плане происходит в духе «теории дрейфа», выдвинутой французским мыслителем Ги Дебором. Тот предлагал исследовать город, ситуативно перемещаясь по незнакомым районам и вживаясь тем самым в его метафизику.

Индустриальный сталкинг — это своего рода медитация, в ходе которой происходит смена ракурса. Вместо бурлящего мегаполиса можно очутиться в отживших свой век цехах или подвалах, умозрительно прослеживая то, по какой траектории может двигаться гибель современного города. В таких местах происходит переосмысление времени — мы видим, что оно не щадит ничего и никого. Приборы и плакаты утрачивают свой первоначальный смысл, представая перед нами грудой мусора.

Многие из нас не раз задумывались о подобном, желая найти какую-то Зону отчуждения, которая могла бы вырвать нас из стабильного ритма города и дать возможность посмотреть на вещи по-новому

Эти груды мусора формируют зловещие пространства, напоминающие чем-то коммунальные квартиры художника-концептуалиста Ильи Кабакова. Дисковые телефоны и отрывные календари цепляются за нашу память, но эта коммуникация не функциональна. Человек в такой среде производит ревизию чужого прошлого, осматривая печальный полуразваленный каркас настоящего.

Другой французский философ Ролан Барт утверждал, что современная реальность является по своей сути текстом, который мы должны осмыслить. Если город — это текст, то заброшенная территория этого города предстает перед нами вырванными листками или, с учётом слоя разнообразных граффити, палимпсестом. Играя в классики с мегаполисом, иногда полезно выходить за пределы начерченных кем-то клеток. Так можно переосмыслить бесконечную игру, начатую задолго до нас.

Путешествие по заброшенной местности может изменить взгляд человека на опостылевший ему город. Уличное движение, кажущиеся порой монотонным, после посещения опустевших зданий может предстать перед горожанином живым.

Сталкер воочию видит бытие за пределами конца истории, где символика — это не более чем краски на полотне. В мёртвых клетках города уже не происходит никаких химических процессов, но они продолжают существовать, служа памятниками эпохам безвременья

На месте заброшек нередко открываются бизнес-центры или хостелы, пустота развалин, таким образом, сменяется пустотой инфраструктуры пластмассового мира. Поэтому представляется, что хотя бы несколько индустриальных кладбищ посреди города должны сохраняться. Руины напоминают нам о прошедшем времени, о том, что любой колосс стоит на глиняных ногах и, к сожалению, любой расцвет может смениться упадком.

В материале использованы фотографии автора.