Жизнь бьёт ключом (22)

***

Давать имена — это, кажется, одна из ключевых характеристик собственно человеческого, того, что отличает нас от других живых организмов. Как это происходит? Человек рождается, немного подрастает, начинает наклеивать ярлыки на всё, что видит перед собой — сперва это только «дяди» и «тёти», но со временем ставки повышаются. Эти «дяди» и «тёти», которые ранее казались такими абстрактными, начинают дробиться и множиться, становятся «почтальонами», «учителями», «милиционерами», «врачами-педиатрами». И так по нарастающей.       

Общество делает всё возможное (да и стоит ли винить его за это?), чтобы каждый был отмечен своим ярлычком, помечен ценником, словно товар в супермаркете. Остаётся только присмотреть нужную покупку и протянуть за ней руку. Ах, нужен «писатель Р.», вот он, или «инженер З.», пожалуйста.

С другой стороны, плавая лишь на этой координатной поверхности, рискуешь так и остаться функцией от общества, то есть тем, что в тебе ожидают увидеть

Надо признать, социальные статусы — вещь крайне полезная, они помогают хоть как-то ориентироваться в этом мире, позволяют смотреть друг на друга и идентифицировать самого себя и другого (именно так, другого с маленькой буквы), не особо вдаваясь в подробности. И довольно сложно представить себе человеческие отношения без такой системы GPS. С другой стороны, плавая лишь на этой координатной поверхности, рискуешь так и остаться функцией от общества, то есть тем, что в тебе ожидают увидеть — будь то «студент В.», «рабочий М.» или «эксперт Д.». 

Может, поэтому 24-летний Альбер Камю, успевший к этому возрасту побывать «вратарём футбольной команды», «студентом», «членом компартии», «супругом», «репетитором», «продавцом запчастей» и «ассистентом в метеорологическом институте», оставил в апреле 1937-го года следующую запись в своём блокноте: «Самый опасный соблазн: не походить ни на кого».

Кто его знает?

Слишком уж сколькая эта тема — социальные статусы.

***

Говорят, поэту (хотя, наверно, любому художнику) для творчества важна десоциализация — так или иначе, осознанно и нет, он к ней идёт. В нашей истории выделено целое «поколение дворников и сторожей», воспетое БГ. По сути, людям того времени работа нужна была только для того, чтобы не пропасть по статье о тунеядстве. Только для этого Цой, Башлачёв и другие числились кочегарами, по факту на работе не появляясь.

Сейчас этой статьи нет (хотя всё может измениться), но некоторые — по инерции, что ли? — держатся за рабочее место, держатся за вынужденный социальный маркер. Это заложено в наших традициях, видимо: человек должен окончить школу, должен получить высшее образование, должен устроиться на работу, должен отслужить. Причём независимо от качества подачи и усвоения этих пунктов, этих жизненных вех, — должен.

По большей части это разговор о себе, не берусь судить за всех, да и где мне нахвататься такой наглости? Это я — уволившийся с лакейской работы и потерявший веру в свой институт вечный студент. Интересно, что люди вокруг, узнав об увольнении, улыбаются и спрашивают: «Ну как, ощутил свободу?». Хотя всем ясно, что это палка о двух концах: потеряв источник дохода, человек становится угнетённым в попытках заново этот источник обрести.

Думаю, настоящую свободу можно было бы ощутить, осознанно отказавшись от всех социальных маркеров, от прохождения пунктов — от всех, кроме амплуа вольного художника

На мой взгляд, это большая смелость (слепая ли?) — верить в свой творческий потенциал настолько, чтобы пренебречь сомнениями и стандартными мирскими утешениями. Будь то вечер пятницы или санаторий в Кисловодске.

Моя бабушка говорит, ей сложно долго со мной общаться, потому что я умный (с её слов). Узнав, что я, например, стал поэтом, она бы, конечно, продолжила меня любить и определила бы, почему я умён (потому что «поэт» — сработал социальный маркер). «Ну а как же высшее образование?» — всё равно спросит. Ясно, что поэт — не профессия, а именно что маркер, и в принципе всю ситуацию я описал только для примера. Был бы я сталеваром, она бы тоже была рада. Пока не узнала бы о высшем образовании.

Естественно, невозможно работать всю жизнь где придётся (но и образование какое придётся нет желания получать). Есть куча примеров из жизни, что крупный специалист занимается вообще не своим делом из нужды. Я бы не хотел, чтобы это звучало как оправдание моей немаркированности. Просто хочется верить, что мои импульсивные поступки, ведущие к десоциализации, правильны (в контексте моей биографии). В этом плане я рассуждаю от противного (и пусть это звучит чересчур идеалистично): если в обществе уважением пользуются военные, спортсмены и президент, то хотя бы на своём примере неплохо бы стать нужным для культуры человеком.

И больше никаких социальных маркеров не надо — рыбак рыбака, как известно, сам увидит.

 Фотографии Алексея Кручковского.