Ваши вопросы, пожалуйста

               Не так страшно, когда мысли без ответа крутятся в голове. Ничего страшного.

                               Пускай покрутятся. И кстати, это кручение мыслей и есть круг жизни.

                                                                                                                                     (М. Мамардашвили)

Чуть меньше недели назад я присутствовал на показе фильмов «Чечен» и «Чеченская семья», проходившем в рамках фестиваля АРТДОКФЕСТ. Формат мероприятия предусматривал живой диалог зрителей с режиссёрами после просмотра картин. И когда прозвучали первые вопросы, я понял, что напишу эту статью.

Вопросы были, на мой взгляд, чудовищны — от пустышек вроде «А вот вы снимаете религиозный обряд, танец и там с виду такая энергия выплёскивается наружу — вы почувствовали её?» («Да, почувствовал, поэтому и старался передать её в фильме» — поздравляю, вы только что прочли три строчки текста ни о чём) до откровенного «троллинга» под аплодисменты и смех толпы, где всегда рады сообща поглумиться над непонятным. У нас вообще любят, когда смешно, здесь я бы вспомнил монолог героя Михаила Ефремова из фильма «12», снятого в середине двухтысячных сами знаете кем.

Я бы не вспомнил, но, во-первых, Ефремов на АРТДОКФЕСТе сидел недалеко от меня (правда было это в другой день, где я также наслушался дурацких вопросов режиссёрам, но не важно), а во-вторых, «12» также затрагивает тему Чечни. Неоднозначная ниточка протянулась, но уж извините. Так вот герой Ефремова в своё время надолго запомнился многим своей эмоциональной тирадой: «Вы смеетесь везде! Всегда! Надо всем! Вы еще в зал не вошли, а уже хари свои ржать приготовили. Вам смешно абсолютно всё! Жизнь, смерть, цунами! Землетрясение! А вы ржёте… Ха-ха-ха! Полстраны замёрзло? Ха-ха-ха! Милиционер — убийца? Ха-ха-ха! Пять миллионов детей без призора? Ха-ха-ха-ха! А почему вы смеетесь? Почему вот это «Ха-ха-ха!»? А потому, что когда серьёзно, вам страшно». И вынужден констатировать, что отчасти так оно и есть.

...люди из сферы искусства, кажется, давно разочаровались в попытках сформировать что-то вроде "среды понимания", универсального средства трансляции импульсов и смыслов, генерируемых произведениями искусства, на механизмы восприятия рядового, неподготовленного человека

Но поговорить хочется не о человеческих пороках. Здесь пусть каждый сам задаст себе вопрос, что ему смешно и почему. А вот о культуре задавания вопросов давайте порассуждаем. Ведь это порой даже не культура, а самое что ни на есть искусство. Задавать вопросы учат психологов, аналитиков, менеджеров, журналистов, социологов. А надо бы — вообще всех. И это даже не предмет для дискуссии — очевидно, что умение задавать вопросы определяет не только способность к «выяснению», но и к «познанию» как таковому. И если с перечисленными выше областями знаний всё более-менее понятно, то в части вопросов к Художникам (пишу с большой буквы, чтобы включить сюда авторов из всех сфер творчества — писателей, режиссёров, хореографов и т.д.) и к их творениям происходит настоящая чехарда и сумятица.

Об этой проблеме почти не говорят, потому что люди из сферы искусства, кажется, давно разочаровались в попытках сформировать что-то вроде «среды понимания», универсального средства трансляции импульсов и смыслов, генерируемых произведениями искусства, на механизмы восприятия рядового, неподготовленного человека. Творческая среда мало того, что раздроблена,  так ещё и настолько закрыта и герметична, что порой является поводом для разговоров об «элитарности». Даже Павленского, казалось бы, действующего от лица всех нас, большинство записывает в сумасшедшие, обвиняет в пиаре, плюётся, смеётся и как только не изгаляется. Здесь действительно речь идёт больше о политической борьбе, чем об искусстве, о чём говорит нам, в частности, художник Осмоловский. То же самое с некоторыми фильмами из программы АРТДОКФЕСТа, но это, как минимум, высказывание о важном (порой жизненно важном) и оно требует к себе внимания. Вдумчивого, пристального, без шор и улыбок. Но на данный момент люди в большинстве своём готовы воспринимать только то, что понятно и приятно, и пусть так оно и будет, не хочется эту заезженную тему мусолить лишний раз. В искусстве действительно всё непросто, мы сами об этом только недавно писали.

Но ведь вопросы могут как раз стать тем самым средством трансляции, основополагающим элементом «среды понимания». Могут, остаётся лишь сперва понять, надо ли спрашивать (читай эпиграф) и если да, то что, у кого (зачастую сначала необходимо спросить у себя) и в какой момент. В этом плане очень показательное интервью той же «Кольте» дал Пётр Мамонов:

— Почему Незнайка, что вас к этому герою привело?

— Не знаю. Ты, видно, ничего не понял. Не услышал. Я делаю. Я не объясняю, я делаю. Ты вот умненький сидишь — давай думай, почему Незнайка. Я тебе на этот вопрос не отвечу. Сплошь и рядом сам не знаю на этот вопрос ответа — а почему. Я делаю. Я делаю. Если бы все умели писать стихи или играть в кино так, как Жан Габен, то все бы это делали. Но это тайна. Искусство — это всегда тайна, а ты хочешь, чтобы я тебе объяснил. Это не поддается объяснению.

Приблизить нас к пониманию того, с какой стороны подходить к Художнику с вопросами, может одна из самых популярных цитат ещё одного художника из когорты первых российских акционистов, Олега Кулика:

«Ну совершал художник в жизни один переворот, и все! Перспективу придумал и хватит. А я в каждой работе должен совершать такой переворот, какой совершался раньше раз в сто, пятьдесят, двадцать лет. Раньше они занимались оттенками смысла, а сейчас каждый раз надо предъявлять новый смысл. Пусть не такой большой — не об истине речь, а о каких-нибудь, допустим, гендерных делах, но все равно Художник стал более публицистичен, в его обязанности вменяется формальное новаторство, концептуальное новаторство... А художнику XVII века в обязанности вменялось мастерство, совершенство».

Вот оно значит как. Перевороты, новые смыслы — ведь многие из нас давно знают об этом, о сверхзадачах искусства, о тонкости мироощущения творческих людей, способных выхватить из молекулярной сетки повседневности частичку неизвестного и развернуть её до масштабов полноценного художественного высказывания. И именно эту «частичку» и стоит поискать, а не найдя — спросить подсказку. Уже упомянутый Пётр Павленский, например, сопровождает свои акции развернутыми текстами; почти каждая выставка, хоть в музее, хоть в сквоте, помимо самих работ включает в себя экспликации, подсказки таят в себе названия работ, культурный и политический контекст, имя автора, да что угодно, а зацепок для возможных интерпретаций не счесть. Автор говорит ровно то, что хочет сказать, на этом его задача выполнена.

Да и вообще автор умер ещё в прошлом веке (цитирование Барта, кажется, становится для нас доброй традицией), а пьянки в лесах, квартирах и клубах по-прежнему гораздо интереснее походов по галереям. Но ведь эта грань между бытом и метафизикой в наши дни всё тоньше — её стирают уличные акции, синтез искусств, интернет, где актуальная новость о падении цен на нефть тут же сменяется видеозаписью пластического перформанса, где пятеро танцоров в тёмном подвале импровизируют под музыку Фёдорова и Волкова, стихи Авалиани и стук капель по бетону, а единственным источником освещения служит хаотично перемещающаяся по подвалу стайка светлячков. И ни у кого никаких вопросов, разве что «а где вживую можно увидеть?». Вот это достойный вопрос. Задача-то простая — сделать эти самые пьянки интереснее, заставить заиграть новыми красками, смыслами. Пусть эта грань стирается и дальше, всегда стоит открываться новому. Несмотря на то, что это бывает тяжело для восприятия.

Существует огромная разница между выражениями «не понял» и «не захотел понимать». Во втором случае возникают шутливые вопросы, провокации и происходит уход от темы, игра перемещается в поле обыденного. В первом случае есть шанс продвинуться, надо только захотеть.

Перевороты, новые смыслы — ведь многие из нас давно знают об этом, о сверхзадачах искусства, о тонкости мироощущения творческих людей, способных выхватить из молекулярной сетки повседневности частичку неизвестного и развернуть её до масштабов полноценного художественного высказывания

Проблема культуры задавания вопросов сыграла свою роль и на недавней пресс-конференции Путина. Журналистка, задавшая самые интересные и актуальные вопросы (про Чайку, Роттенберга и Турчака), к сожалению, свалила всё в одну кучу и уложила в очень размытую и невнятную форму: «Пятнадцать лет назад, когда вы пришли к власти, вы ожидали, что так будет?». Ответив так, как он ответил, Президент, пожалуй, даже сделал всем нам одолжение. Всё это далеко от жизни, к сожалению, но пример, на мой взгляд, достаточно красноречивый.

Ещё хотелось бы извиниться за излишние обобщения и как обычно отметить, что всё не так однозначно. Например, в случае вопросов писателям или поэтам достаточно дать автору тему, и он сможет лихо раскрутить её, таковая специфика творчества. На лекции условного Андрея Аствацатурова или Алексея Цветкова можно спросить любую чушь и получить в ответ новый интереснейший виток повествования, затрагивающий одновременно и тему лекции, и бесконечно далёкие от неё моменты. Но это что касается писателей. Большинство художников всё же выражают свои мысли и чаяния другими, невербальными средствами и требуют иного подхода к «спрашиванию».

В конце хотелось бы вернуться к «Чеченской семье». Мне фильм аргентинского режиссёра Мартина Солы понравился. Спустя неделю могу сказать, что даже больше, чем «Чечен», хотя картина Беаты Бубенец, конечно же, по праву заслужила приз за лучший полнометражный фильм.  Не осуждаю людей, которые ушли из зала во время просмотра «Чеченской семьи», не осуждаю тех, кто, оставшись, потешались над фильмом, а после — и над режиссёром, превратив происходящее в «Большую стирку». Вопросы после просмотра у меня появились, но точно не к режиссёру. Он сказал мне всё, что мог, и этого более чем достаточно. Хотя сейчас, в качестве примера, я бы спросил у Мартина, как выглядел фильм «Аргентинская семья», если бы ему довелось его снимать. Но далее советов и примеров «правильных» вопросов я здесь приводить не буду, это идёт вразрез с логикой статьи. Моё дело лишь изложить позицию, высказаться, уловить мысль, развернуть.

Так что на этом, пожалуй, всё. Ваши вопросы, пожалуйста. 

Фотографии Азата Галиева.