Поэтика твиттера, или литература в реальном времени

Что я знаю о твиттере? Он придуман случайно и состоит из твитов в 140 символов. Видимо, для общения людей хватает такого ограничения — наверно, это равносильно снимку в инстаграме, свежему мему и новому синглу какой-нибудь распиаренной пустышки, о которой написали в «Афиша-волна». Как бы то ни было, совершенно случайно твиттер покорил мир.

Но начать текст всё же хотелось бы с поэзии — хоть и косвенно, она заявлена в заголовке. Почти полгода назад в рецензии на стихи Максима Маренкова (довольно посредственной и неглубокой, надо признать) я писал о сущности верлибров как части нефигуративного искусства. Мол, слово, уходя в абстрактные категории и развиваясь вне формальных ограничений, вполне способно раскрыть некое общее для всех людей (или для интеллектуальной элиты — если такой термин вообще применим в наши дни) потустороннее и такое родное чувство жизни. Своеобразное изображение реальности большими мазками.

И как-то странно было бы считать верлибры того же Макса Маренкова или Ильи Семёнова претендующими на нишу в искусстве. Авторы и сами (по крайней мере, Максим — точно) открещиваются от своих работ, не считая их чем-то выдающимся. В чём, разумеется, есть доля лукавства. Однако стоит задуматься, из чего сделаны такие стихи. Речь в них практически всегда идёт от первого лица в настоящем времени и простым языком; речь в них всегда загромождена излишними бытовыми деталями, и, собственно, описывается только то, что видит, слышит и осязает автор. Такие стихи, как правило, не подлежат редактуре, ибо единственный самоценный компонент в них — единение пространства и времени (хоть и через призму всего одного человека). «Самоценный» — потому что есть только в этих строках, написанных сразу, влёт, запечатлевая окружающую среду; «ценное» там тоже порой встречается, как и везде в литературе.

 Ну и вторая ступенька, приводящая нас к теме, — это уже заявленное ранее отсутствие (или отрицание) поэтической формы: ни тебе рифмы, ни анжамбемана.

Распространяться на эту тему особого смысла не вижу, так что сразу суммирую оба постулата современного верлибра (в интернете) и сделаю шокирующий и предвзятый вывод, что верлибры пытаются догнать то, чем сейчас живёт твиттер.

«Господи, 
сколько же я стихов написал, 
будучи на балконе. 

Пожалуй больше, 
чем съел пельменей за всю свою жизнь…»

Вот эти строки Маренкова я, кажется, вчера видел в твиттере Кашина (правда, там было не про стихи, а про продажные статьи, да не суть), но написаны они были не в претенциозный столбик и вдобавок снабжены увесистым набором актуальных хэштэгов.

Кстати, наверняка твиттер Кашина уже приблизился по объёму к собранию сочинений Ленина.

Здесь не грех было бы упомянуть торговлю знаками в эпоху постмодерна, да Иван Жигал сказал это за меня.

Но я отвлёкся. Возможно, 140 символов — это новая форма для стихов (те же перашки при должном усердии, наверное, могут влезть в размер); возможно, постмодерн окончательно стёр границы между массмедиа и искусством (о да, это так, но не радикально); возможно, твиттер не настолько реален и сиюминутен, как это видится мне (опять же, всё познаваемое нами упирается в возможности языка и интеллекта). Но всё дело в том, что то, что мы видим каждый день на улице — случайность, и каждый случай из этой абстрактной «случайности» может быть (или уже) зафиксирован в чьём-либо твиттере или верлибре. Остаётся открытым вопрос, равноценны ли два эти подхода к познанию?

Кстати, наверняка твиттер Кашина уже приблизился по объёму к собранию сочинений Ленина.

В конечном счёте, поделиться своим афоризмом и написать «Войну и мир» — вещи настолько же далёкие, насколько и близкие друг другу; но пока людям интересна жизнь других людей, твиттер (как и любая форма самовыражения) имеет своё право на существование. Правда, я там не сижу на самом деле. И никому не рекомендую.

Фотографии Кирилла Кондратенко.